Шрифт:
Закладка:
Ожидание финала стало уже привычной пыткой.
Любого финала, хоть какого.
Да, я люблю Вику, это бесспорно.
И Зои тоже люблю, хотя в последнее время она меня пугает.
Но, если быть откровенным перед самим собой, себя я люблю больше всех людей на земле вместе взятых. И ради собственного покоя и безопасности готов на многое.
Встаю с кровати, подхожу к окну.
Ночь манит меня…
Хочется окунуться в ее теплое, осязаемое серебро, которого не бывает в наших родных северных широтах. Здесь, над раскидистыми пальмами и морем, играющим с берегом прибоем, ночь творит свое волшебство, в котором хочется раствориться. Навсегда стать частью города, раскинувшегося под окнами, тоже, как и я, опьяненного ночью, не желающего спать, когда вокруг разливается столь бескрайний океан космической энергии.
Одеваюсь тихо, чтобы не разбудить Зои, выхожу из номера, спускаюсь на лифте с двенадцатого этажа, выхожу из отеля.
На улицах людей нисколько не меньше, чем днем. Продавцы фруктов и сувениров знают всё про зов ночи и прекрасно понимают, что иностранные гости не смогут ему противиться. Вдоль улицы стоят их многочисленные прилавки с россыпями экзотических даров этой страны, возле которых постоянно останавливаются прогуливающиеся по улице туристы. Отелей вокруг много, так что продавцы этой ночью точно не останутся внакладе.
Но не все, что может заинтересовать туристов, продается с прилавков.
Возле фонаря, под которым копошатся мелкие ящерицы, стоит молодой парень в цветастой рубашке с лицом, которое вполне подошло бы средневековому юнге пиратского корабля. Внимательный, цепкий взгляд, курчавые волосы, от уголка рта к уху тянется едва заметный шрам, отчего кажется, что с лица парня не сходит презрительная ухмылка.
– Мистер желает расслабиться? – негромко спрашивает парень на ломаном английском.
Усмехаюсь, прохожу дальше.
Известная схема.
Туристы-любители острых ощущений покупают у уличного торговца пакетик с запрещенным веществом, а потом их почти сразу тормозит пара местных полицейских. Не помню уже, что в этой стране полагается за такой пакетик – то ли отсечение головы, то ли длительный срок в местной тюрьме, по сравнению с которой ад покажется санаторием. Дальнейшее развитие событий – как повезет. Хорошо, если получится откупиться всеми деньгами, которые привез на отдых. Но я слышал, что бывают варианты и похуже.
– Эй, мистер!
Оборачиваюсь.
Парень идет за мной. Вот же приставучий сухопутный пират!
– Спасибо, – отзываюсь по-английски. – Мне ничего не надо.
– Может, мистер хочет девочку?
Усмехаюсь снова.
Знал бы этот пират, какая девочка спит сейчас в моей кровати, он бы от зависти обгрыз до мяса все свои растрескавшиеся ногти.
– А может…
Визг тормозов прерывает недосказанное предложение.
Возле тротуара резко останавливается черный автомобиль. Из него высовывается рука, в которой зажат пистолет с длинным глушителем.
«Пират» резко сует руку под цветастую рубашку, выдергивает ее – но пара резких хлопков прерывают движение руки, отбрасывая парня на придорожную клумбу. На цветастой рубашке расплываются два новых неровных пятна… Разборки местных уличных банд в этой стране – явление такое же обыденное, как смена дня и ночи.
Что-то тычется мне в ботинок.
Опускаю взгляд.
Возле моей ноги лежит тупорылый компактный карманный револьвер, выпавший из руки застреленного. Он очень красив в лунном свете: вороненый металл блестит, перламутровая рукоять переливается, манит, завораживает. Опасная и прекрасная игрушка, точь-в-точь как Зои.
Не могу удержаться – наклоняюсь, подбираю пистолет, ухожу с места происшествия. Но, сделав несколько шагов, все же оборачиваюсь.
Прохожие идут мимо парня, лежащего на клумбе без движения, словно его там и нет. Ни шума, ни криков, ни попыток позвонить в полицию или записать номер уехавшего черного автомобиля. Жизнь людей в стране звездно-лунного света проста и незатейлива, как у ящерок, суетящихся при свете фонаря. Каждый занимается своим делом и не лезет в дела других – просто для того, чтобы однажды самому не оказаться лежащим на придорожной клумбе, безуспешно пытаясь остановить ладонями вытекающую из себя жизнь…
Возвращаюсь к себе в номер.
Зои спит.
И отлично.
Забираю с тумбочки бутылку с нектаром забвения, запираюсь в ванной, сажусь на закрытую крышку унитаза.
Меня трясет от возбуждения и восторга.
Достаю револьвер.
Никогда не держал в руках оружия, не довелось. И вот словно сама судьба швырнула его к моим ногам. Я верю в знаки, всё не случайно. Когда жизнь становится похожа на ад, который ты сам себе создал, провидение порой подбрасывает тебе подсказку. Что с ней делать – решать тебе. Можно проигнорировать – и жить дальше как ни в чем не бывало. А можно попытаться понять, что хотела сказать тебе судьба своим подарком.
Держу его в руке, разглядывая со всех сторон.
Совершенное создание, которое невыразимо приятно обхватывать пальцами. Ничего лишнего. Он словно влитой лежит в ладони. И когда понимаешь, для чего создан этот предмет и насколько он безжалостно эффективен, по телу бегут мурашки, а губы сами растягиваются в улыбке.
Я уже несколько дней не улыбался, медленно и неотвратимо погружаясь в трясину собственных мыслей. И оказывается, чтобы вновь почувствовать себя живым, мне нужна была чистая, незамутненная, совершенная смерть, уютно устроившаяся в моей ладони…
Меня привел в чувство стук в дверь:
– С тобой все в порядке, милый?
С трудом отрываю взгляд от револьвера, осознаю, что в другой моей руке зачем-то зажата пустая бутылка. Я и сам не понял, как влил ее в себя, но при этом голова светлая, словно я только что промыл мозги, очистив их от отравы…
Прячу револьвер под мойку, сую бутылку в корзину для мусора, открываю дверь.
Зои стоит заспанная, в наскоро наброшенном халатике. В глазах вопрос.
Не даю ей ничего сказать более, просто набрасываюсь на нее, как голодный на аппетитный гамбургер.
Сейчас мне нужно ее тело как никогда!
Безумный восторг, переполняющий меня, требует выхода, и я, сбросив с нее халат, начинаю жадно целовать щеки, губы, шею, плечи…
– Что с тобой? Ты пьян?
На лице Зои невольно проявляется брезгливость, которую она всегда умело скрывала – но сейчас, едва проснувшись, не сумела сдержаться.
Плевать!
Я и без того знаю, что она со мной процентов на девяносто девять из-за денег и, может, лишь немного из-за того, что ей нравится заниматься со мной сексом. Для нее я так, ходячая помесь кошелька с вибратором.
Ну что ж, и она для меня дорогой чехол для моего вибратора, не более. Как говорится, нашли друг друга. Возможно, это и есть настоящая, истинная любовь? Так сказать, ее выжимка, квинтэссенция, основа? Когда каждый понимает свой функционал и добросовестно отыгрывает свою роль, конечно же выполняя при этом обязательный словесный ритуал из всех этих «милый», «зая», «любимая» и так далее?
Хохочу над собственными мыслями, таща Зои в постель. Она сопротивляется, но не особо активно – понимает, что если будет активно, кошелек просто закроется и придется искать новый. И не факт, что получится быстро: кошельки нынче на дороге не валяются, их мигом подбирают другие хищницы, накачанные силиконом, как автомобильные шины воздухом.
– Что с тобой? –
