за каждый день и вел архив записей разведки. И последнее, но не менее важное, "но бесконечно худшее", как он невесело заметил своему отцу, он выступал в роли своего рода адъютанта и "собеседника" полковника.

Грей Флетчеру, жизнерадостному парню, принятому на работу в компанию "Оппенгеймер и сын" после войны, был всего 21 год, когда он впервые встретил Гарри по пути в Египет. Фамилия Оппенгеймер не имела для него особого значения. Он просто подумал, что Гарри "кажется довольно милым парнем". Флетчер был командиром эскадрона "В", и у него быстро сложилось впечатление, что "парень из разведки" из 4-го бронетанкового корпуса СА был "довольно смышленым парнем". Он посылал письменные отчеты, чтобы держать вас в курсе событий на всем фронте, которые затрагивали ваши фланговые войска, бригаду и дивизию, давая вам целостную картину происходящего. Это было довольно необычно в моем опыте общения с офицерами "I", и я думаю, что это одна из причин, по которой этот полк был знаменит. В некоторых книгах о войне в пустыне приводятся слова людей из разведки [немецкого командующего Эрвина] Роммеля о том, что 4-й бронеавтомобильный полк был абсолютно страшным, потому что от него невозможно было избавиться. Они говорили, что когда бы вы ни посмотрели вверх, эти машины следили за вами.

Беспроводная связь велась шифром Морзе, а оператором в машине полковника Ньютона-Кинга был Хью Скелли. Он использовал "темные и выразительные глаза" Оппенгеймера как барометр неприятностей. Когда он пытался укрыться в машине во время бомбежки, его глаза говорили мне, что нас ждет - веселый ад или мирное сосуществование с врагом", - вспоминал позже Скелли.²⁷ Среди солдат Оппенгеймер приобрел репутацию человека, проявляющего сдержанную щедрость. По воспоминаниям Скелли, он оставлял свою банку балканского табака (Balkan Sobranie) рядом с местом Скелли, "таким образом он хотел сказать: "Угощайтесь"". Приказы Оппенгеймера часто формулировались как вежливые просьбы. Он был таким мягким человеком, - вспоминал позже Скелли: Я никогда не мог понять, почему, имея столько денег, он добровольно отправился на поле боя, когда мог бы спокойно работать в Каире или дома".

До того как немцы начали крупное наступление в середине сентября, Оппенгеймеру показалось, что он недостаточно занят. Я надеюсь, что эта война не затянется на 10 лет", - протестовал он своему отцу в июне, прежде чем признать, что поворот Гитлера в сторону пакта о ненападении со Сталиным может существенно изменить ход войны. На самом деле я не думаю, что война может продлиться до осени 1942 года, и она вполне может быть гораздо короче. А ты как думаешь?" - спросил он.²⁸ Эрнест ответил, что убежден, что в 1942 году "все закончится".²⁹ В июле 4-я бронемашина СА переехала в менее изолированный лагерь, где Оппенгеймер имел возможность увидеться со многими друзьями и соратниками своего отца. Среди них были Комар и Тони Уилсон (братья, работавшие на "Англо"), Панч Барлоу и сэр Джордж Албу, чей отец основал "Дженерал майнинг энд финанс корпорейшн". Особняк рантье Альбу, Нортвардс, находился совсем рядом с Брентурстом.

Отношения между отцом и сыном были интимными и напряженными. Эрнест писал ежедневно, добавляя новости по ходу дела, а затем отправлял свои письма Гарри каждый понедельник. Он держал своего наследника в курсе коммерческих, политических и бытовых дел, с удовольствием передавая сплетни с заседаний Anglo и De Beers и подписывая свои письма "С любовью, папочка". Письма отцовской семьи военного времени пронизаны теплом и привязанностью, написаны в оживленном, потоковом стиле, отражающем его буйную личность. Иногда в них присутствует тот же усталый юмор Гарри: "При всем том, что я всегда рад ехать в Кимберли, - признался Эрнест сыну после заседания совета директоров De Beers, - я особенно рад уезжать снова"³⁰.

Эрнест относился к Гарри как к доверенному лицу и советчику, наследнику не только семейного бизнеса, но и соглашений и фарибелей, которые сформировали их империю. Люди из группы Барнато "завистливы" и "склонны к озорству", предупреждал он Гарри, ссылаясь на давний инцидент, в котором один из Джоулов обидел Фрэнка Оппенгеймера. Работать с ними не стоит, но они "всегда способны объединиться с другими против нас", - предупредил Эрнест. Контроль над алмазной торговлей стоит того, чтобы им обладать, и мы должны оставаться сильными", - подчеркнул он.³¹ Алмазы были главной заботой магната, но он много писал о медных рудниках в Северной Родезии и проблемах с рабочей силой там. Я слишком долго пренебрегал золотыми приисками", - признался Эрнест Гарри, но он обязался "работать еще усерднее, чтобы играть более активную роль в делах Anglo American"³².

На все эти вопросы Гарри писал длинные и продуманные ответы. Он внес свой вклад в назначение членов правления. Он вносил предложения для Алмазной корпорации: "Как насчет создания синдиката для покупки бриллиантов в Нью-Йорке?"³³ И он признал, что пришло время отделить промышленную часть от остального алмазного бизнеса, хотя его беспокоило, к чему это может привести.³⁴ Его отец внимательно слушал.

Гарри и Эрнест обменялись мнениями о насущных политических проблемах современности. Уже шли разговоры о том, что Северная Родезия и Южная Родезия объединятся с Ньясалендом при новом устройстве. Лорд Харлеч, бывший британский колониальный министр, занимавший пост верховного комиссара в Южной Африке с 1941 по 1944 год, держал Эрнеста в курсе событий, а Эрнест, в свою очередь, информировал Гарри. Политика оказывала гравитационное воздействие на бизнес, и внутренняя сфера попала в их орбиту. Эрнест был уверен, что после войны произойдет объединение трех территорий - в итоге в 1953 году была создана Федерация Родезии и Ньясаленда, или Центральноафриканская федерация, - и советовал Гарри, что это повлияет на перспективы Anglo American. Перед войной Эрнест купил несколько ранчо в Южной Родезии, включая, что особенно важно, Шангани, и в 1937 году основал компанию Shangani Corporation Limited.Шангани стало тем поместьем, в котором вскоре будут регулярно отдыхать поколения Оппенгеймеров, и Гарри обнаружил в его приобретении некую серендипичность: "В свете политических событий, предрекаемых лордом Харлеком, я рад, как никогда, что мы купили это ранчо"³⁶ "Как весело мы там проведем время, когда закончится эта несчастная война", - восторгался он, узнав, что Эрнест установил в Шангани плавательную ванну³⁷.

Отец и сын разделяли страсть к африканистике. Эрнест начал собирать материалы в Кимберли после англо-бурской войны, а в Литтл-Брентхерсте он собирал библиотеку. Он с энтузиазмом писал Гарри о своих последних приобретениях: чеке, подделанном принцессой Радзивилл, письме Дэвида Ливингстона Роберту Моффату и рукописи Уинстона Черчилля о его пленении и побеге во время англо-бурской войны. Эрнест постоянно снабжал Гарри