Шрифт:
Закладка:
В ходе своего расследования NW Ayer обнаружило, что в течение десятилетия, предшествовавшего Великой депрессии, американцы стали покупать менее качественные и более дешевые бриллианты. К такому сдвигу в структуре потребления привел не только экономический спад, но и изменения в социальных установках и "продвижение конкурентоспособных предметов роскоши".⁹⁸ Рекламное агентство рекомендовало провести хорошо спланированную кампанию, чтобы превратить бриллианты из капризов моды в незаменимые ингредиенты ухаживания и мерила любви. Короче говоря, бриллианты должны были быть романтизированы. NW Ayer предложила различные методы рекламы и связей с общественностью. Бриллианты должны были быть прославлены киноидолами и носиться как символы нерушимой любви. В журнальных объявлениях о продаже колец с бриллиантами должны быть репродукции знаменитых картин таких художников, как Пикассо, Дерен и Дюфи, чтобы донести идею о том, что бриллианты - это уникальные произведения искусства. А британскую королевскую семью можно привлечь к пропаганде романтической привлекательности бриллиантов. В записке NW Ayer говорилось: "Поскольку Великобритания имеет такой важный интерес в алмазной промышленности, королевская чета могла бы оказать огромную помощь... нося бриллианты, а не другие драгоценности".⁹⁹ Это оказалось гениальным предложением. В 1947 году британские короли совершили широко разрекламированный визит в Южную Африку; часть их маршрута включала поездку на алмазные рудники, где принцессы, Елизавета и Маргарет, получили в подарок бриллианты от Эрнеста Оппенгеймера.
Кампания, которую NW Ayer должным образом запустила, имела поразительный успех. Она изменила представление о бриллиантах и со временем принесла De Beers огромные деньги. Бриллианты перешли из "ревущих двадцатых" в "грязные тридцатые", лишившись своего блеска. Теперь, благодаря Гарри Оппенгеймеру, они сверкали и переливались. Пламя, охватившее алмазную индустрию во время Великой депрессии, теперь было потушено. Еще одно событие оказалось решающим. Именно в это время все большее значение приобретает боарт - мелкие, плохо кристаллизующиеся алмазы, используемые в качестве абразива в режущих инструментах для промышленности. Изобретение алмазного шлифовального круга - металлической шлифовальной поверхности, пропитанной измельченным алмазным порошком, - способствовало качественному скачку в массовом производстве автомобилей, самолетов и машин. Фактически, расширение рынка для Boart привело к созданию в Лондоне компаний Boart Products Limited и Boart Products South Africa в 1936 году.¹⁰⁰ Спрос должен был стать еще больше, поскольку десятилетие близилось к концу, и в Европе зловеще сгущались военные тучи. Силы фашизма были на марше. В то время как немецкий орел взмывал ввысь, Британия перевооружалась с бешеной скоростью. Война казалась неизбежной. Пожар, который разгорелся вокруг Гарри Оппенгеймера и тлел на протяжении десятилетия - Великая депрессия и череда личных утрат, - должен был принять другую форму и разгореться вновь, радикально изменив жизнь наследника и ученика Эрнеста.
Пустынная крыса 1939-1942
За восемь лет, прошедших после возвращения из Оксфорда, Гарри Оппенгеймер погрузился в мир бриллиантов, золота и политики. Смерть его матери Мэй, дяди Лесли Поллака и брата Фрэнка, последовавшая одна за другой, оказала на него глубокое влияние. В более поздние годы о Гарри говорили, что, подобно алмазу, он прошел через огонь этого периода "сильным и решительным", возможно, даже исключив "некоторые из более мягких вещей в жизни".С его точки зрения, или, по крайней мере, с той точки зрения, которой он пользовался, работая над своими неопубликованными мемуарами в 1980-х годах, его жизнь до 30 лет проходила в "особенно защищенной и специализированной среде".² Его контакты и опыт - образовательный, социальный, коммерческий и даже, в некоторой степени, политический - все они были связаны с людьми, принадлежащими к классу и культуре, схожей с его собственной. Начало войны в 1939 году должно было изменить ситуацию.
Семь голосов
Вестминстерский статут (1931) и Акт о статусе Союза (1934) наделили Южную Африку большим суверенитетом. Когда генералы Херцог и Смэтс объединили усилия для формирования правительства Фьюжн в 1934 году, они обошли стороной вопрос об обязательствах Союза перед Содружеством в случае вступления Великобритании в войну. Это могло стать камнем преткновения, избежать которого было бы проще и элегантнее. Хотя в 1938 году Смэтс был готов согласиться с заявлением Херцога в поддержку нейтралитета, это, по всей вероятности, был тактический ход. Как заметил Освальд Пироу, меркантильный юрист, который некоторое время был одним из самых доверенных министров кабинета Герцога (а позже его биографом), Смэтс принял заявление "просто для того, чтобы выиграть время", поскольку считал, что европейская война еще "не скоро".³ Однако к первым числам сентября 1939 года ситуация необратимо изменилась. За шесть месяцев до этого Адольф Гитлер вторгся в Чехословакию, а 1 сентября нацистские войска вошли в Польшу. Смэтс отказался от поддержки нейтралитета. Он был убежден, что Гитлер представляет собой самую серьезную угрозу миру и свободе во всем мире. В 9 утра в воскресенье, 3 сентября, министр иностранных дел Великобритании лорд Галифакс предъявил Германии последний ультиматум: вывести войска из Польши или столкнуться с войной. Алан Патон, автор, который в последующие годы завязал дружбу с Гарри Оппенгеймером, написал в своей биографии правой руки Смэтса Яна Хофмайра, что англоязычная Южная Африка ждала, "напряженно и тревожно", решения, которое повлечет их молодых людей на войну. Никто из англоязычных жителей Южной Африки не был более напряжен и встревожен, чем евреи, чье будущее на земле зависело от исхода такой борьбы"⁴.
В 11 часов утра Великобритания объявила войну Германии. Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен отправил Герцогу телеграмму и изложил альтернативные варианты: "Вы можете объявить войну Германии, разорвать с ней дипломатические отношения или остаться нейтральным. Я прошу вас не следовать третьему пути"⁵ В кабинете Герцога произошел серьезный раскол по этому вопросу, но в парламенте Герцог остался при своем мнении. Смэтс не согласился. Последовали долгие и противоречивые дебаты. Но к концу дебатов Смэтс перевесил 80 голосов против 67. (Эрнеста Оппенгеймера, который в предыдущем году ушел из политики, чтобы сосредоточиться на своих деловых интересах, уже не было в парламенте, чтобы отдать свой голос). Перевес был незначительным: если бы еще семь членов парламента поддержали Херцога в пользу нейтралитета, история Южной Африки могла бы пойти совсем по другому пути.⁶ Херцог подал в отставку с поста премьер-министра. Сматс сформировал новый кабинет и 6 сентября разорвал отношения с Германией. Южная Африка была в состоянии войны.
Для Гарри
