В Лондоне Эрнест пытался успокоить свою грусть. Он проводил больше времени со своим младшим сыном, Фрэнком. Фрэнк всегда был близок с Гарри, но сильно отличался от него по темпераменту и внешности. Он был высоким, справедливым, экстравертным и унаследовал от отца отсутствие стеснения. Фрэнк говорил то, что у него на уме и на сердце; он был ласков и излучал некую светлость. Но если Фрэнк был легок духом, то он был тяжел плотью, и именно это заставило его и двух друзей отправиться в отпуск на Мадейру в апреле 1935 года. Они хотели похудеть. Трио поселилось в знаменитом отеле Reid's, расположенном на вершинах скал с видом на Атлантический океан в Фуншале. Вечером 17 апреля, после ужина, они пошли танцевать с двумя девушками Бланди - из семьи виноделов, считавшейся королевской семьей острова. Примерно в 22.30 Фрэнк решил, что хочет искупаться - но не в море, а в местном лидо, которое было закрыто на ночь. Хорошо знакомые девушки Блэнди потянули за ниточки. Точная последовательность последующих событий неясна. Последующие полицейские расследования старались не нанести ущерба девушкам Бланди, но, судя по всему, после того как все покинули бассейн, чтобы переодеться в раздевалке, Фрэнк решил продолжить плавание. Когда пришло время уходить, его никто не мог найти. Только служитель бассейна обнаружил Фрэнка лежащим лицом вниз на мелководье. Один из его друзей, Джон Халлетт, безуспешно пытался привести его в чувство.⁹⁰ Вызвали врача, который прибыл через полчаса, но было уже поздно. Причиной смерти было названо сужение сосудов.

Гарри получил это известие во время поездки за границу и сразу же отправил телеграмму в Брентхерст: "Я хотел бы быть вместе, я чувствую себя ужасно несчастным и одиноким. Все любят Гарри"⁹¹ Эрнест был подавлен. Сматс дважды писал ему. Он выражал свое "горе и ужас" по поводу кончины такого "яркого жизнерадостного многообещающего парня": потеря, сочувствовал он, "должна быть почти больше, чем может вынести смертный человек"⁹² А неделю спустя Смэтс пытался успокоить своего старого друга: "Я знаю твою неукротимую энергию. Ты всегда поднимался над волнами, которые грозили захлестнуть тебя"⁹³. Однако смерть, последовавшая одна за другой, его племянника Майкла, жены Мэй, шурина Лесли Поллака и сына Фрэнка действительно угрожала одолеть его. Эрнест потерял всякий энтузиазм к бизнесу и политике. Он снова отправился в Лондон, чтобы попытаться найти точку опоры. В Йоханнесбурге Гарри взвалил на свои плечи еще большую нагрузку в Anglo American. В предыдущем году он был назначен директором корпорации, а теперь - вместе с Хагартом, Унгером и ирландским юристом по имени Бен Фрил - стал важным винтиком в ее исполнительном комитете. Это было боевое крещение. Как вспоминал Гарри впоследствии, "Унгер недооценивал возможности Хагарта, а Хагарт не доверял Унгеру"⁹⁴ В обязанности Фриэля входило поддержание мира.

Постепенно Эрнест вновь обрел стойкость. Он нашел утешение в Библии. Он также сблизился с Иной, набожной католичкой, которая тоже переживала траур. Она все еще жила в Литтл-Брентхерсте, и они вместе совершали долгие прогулки по поместью и окрестностям Парктауна. Они черпали утешение друг в друге, и во время одной из поездок в Лондон Эрнест сделал ей предложение. 1 июня 1935 года на сдержанной церемонии в Кэкстон-холле в Вестминстере, свидетелем которой был Гарри, Эрнест и Ина поженились. Гарри считал свою новую мачеху "красивой и талантливой"; он был благодарен, что Ина дала его отцу "силы и желание продолжать работу".⁹⁵ Постепенно Эрнест вернулся к своим деловым вопросам. Теперь у него был единственный наследник, и он был полон решимости закрепить династию Оппенгеймеров. 1 июля 1935 года была создана фирма "Э Оппенгеймер и сын". Она должна была стать холдинговой компанией, защищающей финансовые интересы семьи. Новое предприятие взяло на себя гарантии Dunkelsbuhlers перед производителями, не входящими в Diamond Corporation (фирма старого Дункельса была распущена), и в последующие годы оно будет играть важную роль в финансировании различных интересов Anglo American.

Сэр Эрнест и леди Каролина ("Ина") Оппенгеймер в день своей свадьбы, 1 июня 1935 года. (Библиотека Брентхерста)

Изобретение алмаза

Должно быть, все эти смерти оказали глубокое воздействие на Гарри в его двадцатилетнем возрасте. Они были своего рода рафинирующим огнем, который подверг его огромному давлению и стрессу. Но они закалили и укрепили его, а также закалили некоторые из его более мягких сторон. Ему пришлось повзрослеть. В результате в его поведении произошел едва заметный сдвиг. Он всегда излучал спокойную уверенность в себе, но теперь в нем появилось больше серьезности. Он с головой погрузился в работу. Бриллианты занимали его. К 1937 году запасы алмазов De Beers достигли примерно 40 миллионов каратов: даже по докризисным стандартам это был почти двадцатилетний запас. Но Великая депрессия практически умерила аппетит публики к бриллиантам. Казалось, что драгоценные камни идут по пути кораллов и жемчуга: модные женские аксессуары, которые больше не в моде. Одно дело, когда De Beers контролировала мировое предложение бриллиантов, но если на них не будет спроса, то цены рухнут, и вся индустрия потерпит крах. Гарри прекрасно понимал эту проблему. Он понял, что необходимо "изобрести бриллиант", чтобы манипулировать психикой покупателя бриллиантов.⁹⁶ И тогда он задумался о том, как можно воспринимать бриллианты не просто как драгоценные камни, а как нечто, что оказывает гораздо большее психологическое воздействие. Ответ лежал в рекламе.

В большинстве стран Европы практика преподнесения бриллиантовых колец в качестве подарка в честь помолвки так и не прижилась. В Англии и Франции бриллианты считались уделом аристократов, а не широкой публики. Однако в Америке существовала давняя традиция, когда мужчины покупали кольца с бриллиантами для своих суженых (хотя, как правило, они приобретали небольшие и низкокачественные бриллианты, в среднем менее 80 долларов за штуку). Гарри считал, что если создать новый имидж для бриллиантов, то можно побудить женщин желать более дорогие бриллиантовые кольца, а мужчин убедить покупать их. Гарри изложил эту гипотезу своему отцу, который с готовностью согласился. С благословения Эрнеста он отплыл в Нью-Йорк в сентябре 1938 года. Там, по рекомендации банкиров De Beers, JP Morgan, Гарри встретился с Герольдом М Лаком, президентом NW Ayer, ведущего рекламного агентства. Гарри предложил Лауку, чтобы NW Ayer подготовило план по созданию нового общественного восприятия бриллиантов среди американцев. Если план получит одобрение Эрнеста Оппенгеймера, пообещал он, NW Ayer будет назначено эксклюзивным агентом по размещению рекламы в