— Все в порядке, сеньорита.

— Позвольте мне хотя бы помочь.

— Если вы нам поможете, нам не заплатят. — Хмуро объясняет она.

— Но...

— Сиди, Кейди. — Рычит Датч.

Мои ноздри вспыхивают.

Я бросаюсь на него.

— Да что с тобой такое?

Дверь со щелчком закрывается, Мартина и ее друзья исчезают.

— Ты завтракала? — Спокойно спрашивает Датч, наливая мне стакан апельсинового сока.

В груди становится душно. Как будто внутри меня распущен клубок острых иголок. Каждый раз, когда он ударяется о мои ребра, о мое сердце, он прокалывает что-то важное.

— Я попросил своего друга, шеф-повара Крауса, приготовить еду. Обычно он не готовит завтраки, но моя мама работала с ним до того, как у него появилось телевизионное шоу, и...

— Я не хочу твоих дурацких блинчиков.

Я швыряю плоское круглое тесто на пол.

Глаза Датча следят за падением и останавливаются на том месте, где блинчик прилипает к земле.

Моя грудь вздымается.

Слезы застилают глаза.

Медленно его взгляд возвращается ко мне. Он острый. Нагретый.

— Да пошел ты! — Кричу я. — Пошел ты, Датч!

Его глаза сужаются.

— Ты хоть представляешь, через что я сейчас прохожу! — Кричу я. — Ты хоть... — Злость заставляет меня шипеть и хвататься за горло, чтобы выплюнуть слова. — У меня и так хватает забот, а ты еще таскаешь сюда свою экономку и тратишь ее и мое время! Почему она должна страдать из-за меня? Это моя работа — убирать в классах. Я буду убирать. Кому какое дело, что я буду голодать по утрам? Я сама справлюсь. Мне не нужно, чтобы ты меня кормил. Мне не нужно, чтобы ты бросал мне в лицо свое богатство. Мне плевать на твои блинчики и на твоего дурацкого личного повара!

Датч поднимается. Стул откидывается назад, издавая громкий звук.

Он смотрит на меня темными глазами. Глазами гадюки. Темные и немигающие.

Но я слишком взволнована, чтобы беспокоиться.

— Ты уже выиграл! — Кричу я, размахивая руками. — Ты прогнал меня из Redwood. Я едва вернулась. Ты потребовал в качестве платы мою девственность. Я отдала тебе и ее, хотя говорила, что не отдам! Я дурочка. Я неудачница! Что еще ты хочешь от меня! Что еще ты собираешься взять от...

Он двигается быстро. Его руки смыкаются вокруг моих плеч, и он притягивает меня к себе, чтобы обнять.

— Отпусти меня! — Я сопротивляюсь.

Он притягивает меня глубже в свои объятия. Его грудь теплая. Его сердце бьется, сильно и уверенно, в моих ушах.

Я теряю способность бороться со слезами, когда его большая рука опускается на мой затылок и гладит мои волосы. Когда в последний раз кто-то дарил мне утешение? Почему я так разбита, что даже этот принц-зверь может меня успокоить?

Датч ничего не говорит, и я рада этому, потому что мне уже до невозможности стыдно. Слезы не останавливаются. Почему они не останавливаются?

Я же сильная.

Я практически вырастила свою младшую сестру и себя.

У меня была еда на столе. Я оплачивала счета за свет. После того как Рик дал понять, что мы для него обуза, я не просил у него больше ни цента.

Я победила Кристу и изгнала ее из Redwood.

Я держала себя в руках, когда моя мама вернулась из мертвых.

Такие, как я, не ломаются. У нас нет привилегии беспокоиться о слезах, чувствах и эмоциях.

Так почему же я плачу? Почему у меня болит грудь? Почему мне кажется, что мое сердце разбивается вдребезги, хотя я в полном порядке? Я в полном, абсолютном порядке.

Я чувствую, как меня поднимают, и отвожу затекшие глаза, чтобы увидеть, как Датч поднимает меня на руки. Он прижимает меня к своей груди, как в ту ночь, когда мы искали мою сестру.

Я быстро обхватываю его шею руками, чтобы не упасть.

Не говоря ни слова, Датч несет меня в тренировочный зал.

Когда он одной рукой достает свою карточку и прикладывает ее к сканеру, свет начинает пищать.

— Что ты делаешь? — Мой голос хриплый. Звучит так, будто я простудилась, но на самом деле у меня просто заложен нос. — Датч...

Его пальцы сжимаются на мне, но он не отвечает на мой вопрос.

Датч захлопывает дверь ногой и идет к дивану, где мы вчера целовались. Я напрягаюсь, гадая, попытается ли он меня поцеловать.

Но он этого не делает.

Он садится, усаживая меня к себе на колени.

Когда я пытаюсь высвободиться из его хватки, он хмурится.

— Пять минут.

— Что?

— Закрой глаза. Не думай ни о чем. Здесь ты в безопасности. Тебя ничто не тронет. Никто не причинит тебе вреда. У тебя нет никаких обязанностей ни перед кем. Не в ближайшие пять минут.

Слезы снова навернулись мне на глаза. Что это за безумная утопия? Никаких обязанностей? Никакого давления? Никакого страха?

Датч проводит рукой по моему лицу. Большим и указательным пальцами он осторожно закрывает мне веки.

— Пять минут, Кейди. — Его мягкий голос треплет мои волосы. Я чувствую, как он целует меня в висок. Затем его губы касаются моего уха. — Начинаем прямо сейчас.

17.КАДЕНС

— Теперь наша тренировочная комната — это отель?

— Заткнись, Зейн.

— Я просто говорю. Кто сказал, что мы не приводим сюда девушек?

— Она для него не просто девушка. Очевидно.

— Финн прав.

— Говори тише. Если разбудишь ее, я пересчитаю тебе зубы.

Ворча, я открываю глаза. Сначала на меня падает солнечный свет. А потом надо мной нависают три лица, слишком красивые для этой земли.

На секунду я думаю, не ангелы ли передо мной.

Но это неправильно.

У ангелов не было бы татуировок. Или мускулов. Или мерцания тьмы в глазах.

Я моргаю, и в фокус попадают пиджаки Redwood Prep.

Моргаю еще раз.

Разглядываю гитары, барабаны и звукопоглощающие стеновые панели.

Я напрягаюсь.

Я в тренировочной комнате The Kings.

Я с Королями.

Я спала, хромая и беззащитная, в то время как четверо огромных парней — трое из которых неделями мучили меня, имели ко мне полный доступ. Чувство самосохранения срабатывает, и я резко сажусь, опустив глаза на свою одежду.

На мне все еще