с растрепанными волосами и полузакрытыми глазами. Проклятье. Одного воспоминания недостаточно. Если бы у меня не было этого дерьмового ужина, я бы помчался к ней и пробрался в ее постель.

Нам даже не пришлось бы возиться. Мне было бы достаточно просто обнять ее.

А это говорит о том, что я влип по уши.

— Ты поела? — Спрашиваю я.

— Почему тебя это волнует?

Я улыбаюсь ее раздраженному тону.

— Я хочу спросить у тебя кое-что важное.

— Что? — Ворчит она.

Я понижаю голос.

— Что на тебе надето?

Каденс издает звук чистого разочарования, и мне требуется все, чтобы не рассмеяться.

— Еще раз позвонишь мне, чтобы задать подобные глупые вопросы, и я выкачаю воздух из всех твоих шин. Попробуй.

На этот раз я смеюсь искренне. После того как она наполнила мою машину мусором и украла мою одежду из бассейна, я знаю, что это не пустая угроза. Она на это способна.

— Спокойной ночи, Кейди.

— Ешь грязь, Датч.

Я улыбаюсь, когда слышу гудки.

Она чертовски сексуальна. Я не собираюсь врать. Выводить ее из себя — это весело. К тому же я рад слышать, как она на меня огрызается. Это значит, что все, что она переживает из-за своей семьи, не мешает ей.

Часть меня хочет написать Джинкс и получить информацию об этом, но другая часть меня хочет, чтобы Каденс поделилась.

Пока что я подожду, пока она сама расскажет мне, в чем дело.

Если она задержится, я возьму дело в свои руки.

Убрав телефон в карман, я отправляюсь в коридор, чтобы взять ключи от машины Lambo.

Мы почти не выезжаем на нем, предпочитая прочные грузовики таким нежным вещам, как кабриолет. Но Зейну нужно проветриться, и поездка будет кстати.

По дороге я прохожу мимо комнаты, где разговаривают мама и папа.

— Я закрывала на это глаза, потому что то, что ты делаешь со своей жизнью, для меня ничего не значит, но продолжай раздражать меня, Джарод, и я все расскажу мальчикам.

Я замираю, мои уши навострены.

— Давай, расскажи ему. Думаешь, я боюсь?

— Я думаю, ты ведешь себя как ребенок. Почему ты постоянно соперничаешь с мальчиками? Что с того, что они хотят играть за Бекса Дейна, а не за тебя? Это их жизнь. Пусть живут!

— Ты опекаешь их, Жаклин. Вот почему они неуправляемы и неконтролируемы.

— Контролировать взрослых не в моих силах, Джарод. Если бы это было так, ты бы не стал таким большим разочарованием в нашем браке.

— Мне надоело с тобой разговаривать. В следующий раз, когда ты решишь осчастливить нас своим присутствием, не впутывай меня.

— Запомни мои слова, Джарод. Не смей душить этих мальчиков и угрожать им переездом, иначе я не представляю, что сделаю.

Я слышу взволнованные шаги.

Отец выбегает из комнаты.

Я быстро прячусь за колонной и наблюдаю, как он, с перекошенным лицом и красными ушами, идёт к входной двери. Через мгновение она захлопывается.

Ко мне приближаются изящные мамины шаги.

Я выхожу из тени.

— Что ты имеешь в виду? Что папа не хочет нам говорить?

Мама кричит.

— Датч, что ты здесь делаешь?

— Есть что-то, что я должен знать?

Она изучает мое лицо. Через несколько мгновений она зовет меня.

— Заходи внутрь, Датч. Давай поговорим наедине.

15.

ДАТЧ

Мама чинно сидит на краю пуфика. Скрестив одну ногу над другой, она складывает руки на коленях.

Я нетерпеливо наклоняюсь вперед, уже представляя, какой компромат у нее есть на нашего отца.

Может быть, это записная книжка, в которой записаны все его дела?

Грязные деловые сделки?

Очередное убийство и побег, замятый под ковром?

Мама открывает рот и говорит со своим обычным стоическим выражением лица:

— Недавно стало известно содержание завещания твоей бабушки. Все ее активы, деньги и имущество перейдут к одному из внуков.

— Одному из нас?

— Тот, кто первым родит правнука.

Меня душит сдавленный смех.

— Что?

— Вы могли не знать, поскольку я намеренно скрывала от нее, что вы мальчики, но ваша бабушка была очень суровой женщиной. С ней было очень неприятно жить. — Мама поджимает губы, как будто у нее есть история, которую она никому не хочет рассказывать. — Но в старости она начала сожалеть. Это привело к тому, что перед самой смертью она изменила свое завещание.

— Бабушка умерла два года назад.

— А завещание было оглашено совсем недавно. Мне прислали письмо от адвоката по наследству, в котором излагались ее последние пожелания.

Я наклоняюсь вперед, заинтригованный.

— Что там было написано?

— Твоя бабушка хотела начать жизнь с чистого листа. Она мечтала подарить свое богатство поколению, наиболее отдаленному от ее собственного.

— Внуку, который родит первого внука. — Пробормотал я. — Это излишняя конкуренция.

— Она всегда была суетливой. Я не удивлена.

Мама показывает на меня.

— Это еще не все. Если ни у кого из вас не будет детей, наследство по умолчанию перейдет к твоему отцу.

— Это чушь. Ты ее дочь.

Мама машет рукой, как будто ее это не беспокоит. — Мне не нужно имущество моей матери, чтобы выжить. Кроме того, я всегда знала, что деньги мне не достанутся. У нас с матерью не было хороших отношений, и они ухудшились, когда я вышла замуж за Джарода.

Она тихонько смеется.

— Честно говоря, я была удивлена, когда узнала, что она хочет оставить все это кому-то из моей семьи. Я полагала, что она отдаст их на благотворительность, но не по доброй воле, а по злобе.

— Папа этого не заслуживает. — Я посмотрела на маму. — Единственное условие — родить ребенка? Потому что один из нас может сделать это за девять месяцев.

Мама бьет меня по затылку.

— Именно поэтому я не хотела говорить вам троим. Ты или Зейн были бы настолько глупы, чтобы оплодотворить бедную девушку только для того, чтобы позлить своего отца. Финн — единственный, кто мог бы держаться подальше от неприятностей.

— Это неправда. — Бормочу я, потирая затылок. — Финн найдет лазейку и усыновит ребенка, чтобы получить квалификацию через два месяца, а не через год.

Мама бросает на меня смертельный взгляд.

— Даже если бы ты захотел совершить такой абсурдный поступок, все не так