— Спасибо, господин Старейшина.

— А теперь беги мыться, сынок. Новенькие окна тут не так хорошо проветриваются, чтобы, будучи потным после тренировки, рассиживать здесь подолгу, — старчески усмехнулся он. — А я посмотрю телевизор… ох, давненько о таком мечтал.

Я вышел из комнаты старейшины и зашагал к уже полюбившемуся озеру.

Это место было особенным, волшебным. Не помню ночи, когда я имел возможность явиться сюда и не пользовался ей. Именно это место начало ассоциироваться со спокойствием и полным погружением в состояние «дхьяна».

Сняв одежду, я пошагал к центру озера, а когда уровень воды был мне по пояс, за спиной я ощутил присутствие человека.

— Ты ведь не против, если я освежусь тут, Кость?

Стоило мне развернуться, как глазам открылась неожиданная и крайне возбуждающая картина. Екатерина стояла на берегу озера в обвязывающем грудь полотенце. Вода омывала её ступни, а тело… в общем, она скинула с себя полотенце и пошагала в воду. Абсолютно нагая. Ни единого элемента одежды на теле.

— Если стесняешься, можешь выйти и подождать, пока закончу, — добавила она, строя из себя саму невинность.

Я усмехнулся.

— Боги одарили тебя невероятной красотой, Екатерина.

— Отвернись и не смотри. А лучше выйди.

Она сделала шаг в мою сторону, слегка склонила голову и закусила мизинец. Окунулась в воду и выплыла в метре от меня. Отвела глаза и сделала вид, что меня здесь нет.

Испытывает меня на прочность? Ха.

Я взял её за руку.

— Все эти дни ты бегала от меня, как прокажённая. Теперь уж нам точно никто не помешает… поговорить.

Глава 14

— О чём ты хочешь погово… ах, — томно вздохнула Екатерина, ощутив, как мои губы касаются её шеи.

Но прошла секунда, и я перехватил вылетевший в сторону своего лица локоть, заломил ей руку и прижал нагую спину девушки к своей груди куда более плотно. Она попыталась вырваться, но делала это без особого желания, чем только сильнее возбуждала.

— Не смей, слышишь? — процедила она. — Нам нельз… ах!

На этот раз ноги её подогнулись от одного лишь касания моей руки. Я улыбался, прижимая её бёдра к своему телу, а девушка расслаблялась всё сильнее. Рука моя потянулась к лицу Екатерины; я осторожно обернул её к себе и поглядел в глаза.

А затем мы сошлись в нежном поцелуе. Я подхватил её на руки и пошагал к берегу,

С того момента, когда у меня в последний раз случилась близость с женщиной, прошло много времени. И последние мои женщины были выжившими воительницами Триады — они были крайне грубы и мужественны не только в бою, но и в постели. Поэтому любой контакт был скорее необходимостью, чем обоюдным желанием. На умирающей Триаде нам нужно было выжить любой ценой, чтобы спасти людскую расу. Поэтому я мог смело сказать, что во время близости с Екатериной осознал: в моей жизни появилось что-то новое, то, чего раньше я не мог себе позволить.

А именно получение удовольствия.

И чтобы понять мой опыт, нужно пожить в двух разных мирах. Когда мир вокруг вас умирает, когда нет ни шанса на светлое будущее, а любая близость — попытка убежать от ужаса реальности… когда вы не думаете о том, что будет в будущем, так как знаете, что мир обречен погибнуть, и когда вам остаётся лишь верить и надеяться…

Это не то же самое, что и сейчас. Когда ты можешь просто довольствоваться процессом, а после неторопливо любоваться красотой женщины и не тревожиться за будущее.

Всю ночь мы с Екатериной пролежали у озера. В основном разговаривали, но порой прерывали укрепление организма наслаждением телами друг друга.

Почему я посчитал, что близость укрепляла организм?

Всё просто, с каждым новым разом я всё отчётливее замечал, как сильно влияет выделение эндорфина на моё тело. Вклад был колоссальным: мне становилось спокойнее, тревога за будущее Триады улетучивалась, помогая разуму найти свой баланс, а магическое начало реципиента всё больше походило на то, каким обладал я на Триаде.

Возможно, через некоторые годы такими темпами я буду ощущать себя Даркаром в более свежем теле.

— Спасибо тебе за всё, Кость, — слегка уставший голос Екатерины раздался еле слышно; голова её лежала на моей нагой груди. — В моей жизни никто и никогда не помогал мне безвозмездно. Всю жизнь я жила с комплексом слабачки. Когда мои родители были убиты, а я оказалась на улице, мне приходилось зависеть от других людей, и они всегда этим пользовались — делали меня своей должницей и брали плату. В отчаянии я дала себе нерушимую клятву, что стану сильной и больше никогда не посмею зависеть от других. Не буду слабой женщиной, которая ищет себе защиту. Но появился ты и своими действиями показал, что мне не обязательно чувствовать себя должной даже когда тебе спасли жизнь.

Сегодня Екатерина была совершенно открыта мне. И душой, и телом. Никакой агрессии, только чистая душа — абсолютно беззащитная и нежная. Мне было лестно слышать о прошлом Екатерины; наконец она решила рассказать немного о себе. Ибо теперь стало ясно, почему её задевает даже мысль о том, что она слабая. Детские травмы, порой, меняют людей сильнее, чем любое другое потрясение.

— В это хочется верить, — отозвался я спокойным тоном. — Признать честно, ожидал от тебя слов о любви до гроба и подобного. Всё же ты довольно мудра для своих лет.

— Человек, который вязнет в пучине своих детских травм и обид… который смотрит на мир через призму своего мрачного прошлого. Знаешь, такой человек никогда не сможет осознать чувство здоровой любви, — произнесла она крайне мудрую мысль. — И я не посмею говорить тебе подобное сейчас, даже если всем сердцем буду верить в это.

— Ты говоришь правильные вещи, Екатерина.

— И ещё… — девушка прильнула губами к моей груди. — Хочу сказать. Я наконец начала понимать, какую мысль ты всё это время пытался донести. Раньше я считала тебя выскочкой, который любит строить из себя умника, но сейчас… обещаю, Кость, я пересмотрю свои взгляды. Я обещаю, что избавлюсь от головной боли, которая преследует меня с самого рождения. И ты меня не узнаешь.

Я степенно кивнул, ощущая, как руки Екатерины с теплотой обвили мою шею.

— Ради чего ты будешь менять свои взгляды, Екатерина?

— Ради… тебя, — Екатерина прошептала это мне на ухо, улыбаясь. — Когда я пойму, что моя душа обрела покой, первое, что я сделаю, это признаюсь тебе во всём. Может даже в любви. А сейчас мне хочется лишь одного: наслаждаться юностью своего тела и… тобой.

— Пора прервать разговоры, — улыбнулся я.

— Да… ах! — томно вздохнула она и выгнулась дугой, стоило моим рукам нежно коснуться её спины.

Изначально Екатерина была весьма скована и зажата в своих действиях, словно не могла оградить себя от мучающих мыслей и насладиться близостью сполна. Но после нашего разговора её словно подменили. Такого количества возбуждающих несуразиц, что она, не переставая, шептала мне на ухо, даже мне за свою долгую жизнь слышать не довелось!

Поэтому успокоилась она лишь под утро, когда солнце только-только вышло из-за горизонта и осветило верхушки деревьев вокруг.

— Кость, скажи, что ты собираешься делать дальше? — вопрос был задан, когда мы, измотанные и уставшие, возвращались под утро домой. — В последнее время я, Гриша и Игнат тренируемся на износ, много изучаем и делаем всё, чтобы хоть как-то сравняться с тобой. Поэтому нам просто необходимо знать, каким будет твой следующий шаг.

— Московский турнир имени Романовых, — заключил я.

Девушка остановилась, схватила меня за руку и посмотрела в мои глаза.

— Ты?..

— Собираюсь принять участие, — я натянул уставшую улыбку.

— Можно с тобой? Я знаю в медицине и смогу помочь тебе! Пожалуйста. Мне… мне очень хочется побывать там, среди знати. Мне и мечтать о таком нельзя, но…

— Екатерина, — я убрал прикрывающий глаза локон волос за ухо девушки. — Послушай. Я уверен, что ты достойна быть там и помогать мне. Твои навыки заслуживают должного признания, но не забывай, что любая попытка засветиться для бездомного — это огромные риски. И сейчас семья нуждается в сильных людях больше, чем когда-либо ещё. Ты не можешь оставить всё и броситься за мной только потому, что хочешь.

— Но…

— Если