Шрифт:
Закладка:
Он предложил рассматривать сексуальное влечение в химических терминах. Возможно, он взял свое название из «Избирательного сродства», опубликованного великим шведским химиком Торберном Улофом Бергманом в 1775 году. Капитан описывает Эдварду и Шарлотте притяжения, отталкивания и сочетания материальных частиц: «Вы должны сами увидеть, как эти вещества, которые кажутся такими мертвыми и в то же время полны энергии и силы, работают на ваших глазах. Сейчас они ищут друг друга… захватывают, дробят, пожирают, уничтожают, а потом вдруг появляются вновь… в свежих, обновленных, неожиданных формах».22 Так, когда Эдвард приглашает своего друга капитана, а Шарлотта — свою племянницу Оттилию погостить у них надолго, капитан влюбляется в Шарлотту, а Эдвард — в Оттилию. Когда Эдвард вступает в половой акт со своей женой, он думает об Оттили, а Шарлотта — о капитане, что представляет собой своего рода психологический адюльтер. Потомство странно похоже на Оттилию, и Оттилия принимает ребенка как своего собственного. Затем, видимо, случайно, она дает ему утонуть; в раскаянии она морит себя голодом. Эдвард умирает от разрыва сердца, капитан исчезает, Шарлотта выживает, но духовно мертва. Городской философ заключает: «Брак — это начало и конец всей цивилизации. Он усмиряет дикарей и дает самым культурным людям лучшую возможность для проявления нежности. Он должен быть нерасторжимым, ибо приносит столько счастья, что случайные невзгоды ничего не значат на весах».23 Однако четыре страницы спустя один из персонажей предлагает пробный брак, в котором договор заключается только на пять лет.
В 1810 году Гете был в Карлсбаде, принимал воды и флиртовал с молодыми женщинами, в то время как Кристиана, четыре года как вышедшая замуж, оставалась дома и флиртовала с молодыми мужчинами. Шестидесятиоднолетний поэт завоевал страстную любовь смуглой красавицы еврейки Марианны фон Эйбенберг, а затем сбежал от нее с белокурой Сильви фон Зигесар. В стихотворении, адресованном Сильви, он назвал ее «дочерью, любовницей, дорогой, белой и стройной».24 Кристиана посылала ему призывы к верности:
А Беттина и эта фрау фон Эйбенберг уже приехали в Карлсбад? Говорят, что Сильви и Готтеры тоже должны быть там. Так что же ты будешь делать между всеми своими флиртами? Их слишком много! Но ты ведь не забудешь свою старшую? Думай обо мне тоже время от времени. Я хочу доверять тебе абсолютно, что бы ни говорили люди. Ведь вы единственный, кто думает обо мне.25
Он присылал ей маленькие подарки.
Почти каждый день он находил время для сочинения стихов или прозы. Примерно в 1809 году он начал писать свою автобиографию. Он назвал ее «Aus meinem Leben Dichtung und Wahrheit» («Вымысел и правда из моей жизни»). Название красиво признавало, что время от времени, намеренно или нет, он мог смешивать воображение с реальностью. Он лишь слегка и деликатно коснулся своей любви к Шарлотте Буфф, но более подробно рассказал о своем романе с Фридерикой Брион; обе эти женщины еще живы. Он хорошо и щедро проанализировал многих друзей своей юности — Ленца, Базедова, Мерка, Гердера, Якоби, Лаватера. О себе он говорил скромно; в его личных записях содержалась жалоба на то, что от автобиографа ожидают признания его недостатков, но не раскрытия его достоинств.26 Эта книга — история ума, а не жизни; происшествий в ней мало, зато много размышлений. Это его величайшая прозаическая книга.
В 1811 году он получил от Бетховена письмо с восхищением и увертюрой к «Эгмонту». Поэт и композитор встретились в Теплице в июле 1812 года; Бетховен играл для Гете и совершал с ним прогулки. Если верить романисту Августу Франклу, «куда бы они ни пошли, люди на набережной почтительно уступали им дорогу и приветствовали их». Гете, раздраженный этими постоянными помехами, сказал: «Какая неприятность! Я никогда не могу избежать подобных вещей! Улыбаясь, Бетховен ответил: «Пусть это не беспокоит ваше превосходительство; это почтение, вероятно, предназначено для меня». «Гете писал Зельтеру (2 сентября 1812 года): «Талант Бетховена меня поразил; его личность, увы, совершенно неуправляема. Он не ошибается… находя мир отвратительным, но такое отношение не делает его более приятным ни для него, ни для других. Во многом его можно оправдать тем прискорбным обстоятельством, что он теряет слух».27 Комментарий Бетховена о Гете: «Как терпелив был со мной этот великий человек! Сколько добра он мне сделал!» Но «придворная атмосфера слишком хорошо ему подходит».28
Присутствие в суде и поведение были частью официальной жизни Гете, поскольку он по-прежнему активно занимался административной деятельностью. Его домашняя жизнь утратила свое очарование: Август, которому в 1812 году исполнилось двадцать два года, был неизбалованной посредственностью, а Кристиана растолстела и пристрастилась к выпивке. Ей было чем оправдаться, ведь его флирт продолжался. Во время своих визитов во Франкфурт он часто останавливался на пригородной вилле Иоганна фон Виллемера и восхищался женой Виллемера, Марианной. Летом 1815 года он провел у них почти четыре недели. Марианне был тридцать один год, но она была во всей полноте женской красоты. Она очаровательно пела стихи Гете и арии Моцарта, писала прекрасные стихи и обменялась с Гете циклом стихов в подражание Хафизу, Фирдоуси и другим персидским бардам. (Хафиз был переведен на немецкий язык в 1812 г.) Некоторые из стихотворений откровенно чувственны и рассказывают о взаимной радости в физических объятиях, но эта вольность может быть просто поэтической. В сентябре они снова встретились в Гейдельберге; поэты совершали долгие прогулки вместе, и Гете написал имя Марианны
