Шрифт:
Закладка:
Я бросил раз, другой, третий. Мурзилка раздражённо ударил бантик лапой, но я успел его выдернуть. Кот недовольно мявкнул и махнул лапой ещё раз. Мимо! Подобрыш вскочил и ринулся за игрушкой…
Мы долго с ним гоняли по комнате. Когда я устал и отошёл к столу за стаканом воды, кот сел рядом. Дождался, пока я напьюсь, и нетерпеливо мяукнул — давай, хозяин, продолжаем ловить твою бумажку.
Так мы и развлекались до вечера. Скажете, вёл себя как дурачок? Очень надеюсь, что мне удалось изобразить недалёкого человека. Пусть те, кто наблюдал за мной в потайной глазок, сделают вывод о моей безобидности. Уж что-что, а чужой взгляд мы с Анубисом почувствовать можем.
* * *
Весь третий день я опять маялся дурью. На книги в шкафу старательно не обращал внимания, свои бумаги тоже не доставал. Снова погонял по комнате Мурзилку, долго стоял у окна, наблюдая за каретами во внутреннем дворе, не спеша обедал, разговаривая с котом о всякой чепухе. И добился своего — часа в три пополудни взгляд наблюдателя исчез и больше не возвращался.
Ужин я честно проспал и очнулся, как и задумывал, за полночь. Не трогая еды, я подошёл к двери, сделал пасс рукой, собирая эфир, и мягким толчком открыл её.
В коридоре было тихо, на стенах горели магические светильники, тоже порядком разряженные. Осторожно ступая по доскам пола, я прокрался к холлу. За конторкой было пусто, только на стуле лежал брошенный пуховый платок.
Пару минут я стоял и прислушивался. Где же тюремщица? Пошла с обходом или спит где-нибудь? Ответом на мой вопрос стал храп. Я осторожно пошёл на звук и заглянул в приоткрытую дверь маленькой комнатушки. Ага, спит! Отлично, можно спокойно отправиться на экскурсию. Посмотрим, что происходит в особняке Тайной канцелярии по ночам.
Глава 16 — Ночные разговоры
Шесть лестничных пролётов вниз, пройти через подвал и короткий подъём на первый этаж особняка. Мурзилка, увязавшийся за мной, не отставал, но всю дорогу настороженно принюхивался и с подозрением косился на углы подвала. Ему крайне не понравилась атмосфера под каменными сводами, как и мне впрочем. Там стоял запах смерти, давний, нехороший, настоявшийся, как уксус.
На первом этаже возле парадной лестницы стояла тишина. Я на цыпочках прокрался до колонны и осторожно выглянул. Ёшки-матрёшки! Часовые замерли на месте, пялясь перед собой в пространство.
Я спрятался за колонной, раздумывая, что делать дальше. Мимо них не проскочишь — света здесь достаточно и обзор у караульных отличный. Вернуться? Отвлечь их чем-нибудь?
Теоретически можно использовать Знаки внушения. Одна беда — такое воздействие крайне чувствительно к помехам, а здание плотно напичкано Печатями, как утка яблоками. Боюсь, эффект может получиться обратный и меня заметят.
У лестницы раздался тихий шорох.
— Эй, — спросил хриплый голос, — ты чего? Нельзя сидеть!
Медленно и аккуратно я выглянул из-за колонны. Один из часовых прислонил ружьё к перилам и сел на ступеньку. Второй с ужасом смотрел на него, округлив глаза.
— Увидят, так шпицрутенов пропишут!
— Раньше не ходил сюда в караул? — с усмешкой спросил первый.
— Ага.
— Разъехались все, — первый махнул рукой, — до самого утра никого не будет.
— А этот? — второй подбородком указал на лестницу, — он же тут.
— Услышишь, если идти будет. Он по паркету стучит, будто твоя рота по плацу. Или вовсе до утра сидеть будет.
Второй нахмурился.
— Заснёшь ещё, точно палок заработаешь. Да я с тобой вместе получу.
— Охолони, Демьян. Всю ночь стоять, так днём ходить не сможешь. Все так делают, спроси потом.
Поджав губы, второй встал навытяжку. Несколько минут изображал статую, а потом вздохнул и тоже опустился на ступеньку.
Вот оно — то, что мне нужно. Второй скрыт от меня перилами, а первый закрыл глаза. Не медля ни секунды, мы с Мурзилкой перебежали до следующей колонны. Есть! Никто ничего не заметил. Дальше нас спрятала парадная лестница, и мы нырнули в какой-то коридорчик.
* * *
Кабинеты, сплошные кабинеты, естественно запертые. Я легко вскрыл первые три замка и остался разочарованным. Везде была одна и та же обстановка: массивный письменный стол, покрытый зелёным сукном, шкаф с документами и железный сундук, выполняющий роль сейфа. В котором тоже не было ничего интересного — сплошные бумаги по каким-то банальным делам.
Купец такой-то в кабаке нелестно отзывался о столичном градоначальнике. Плотник сякой-то в пьяном виде назвал императрицу по матерному. Солдат какого-то полка ругал начальство и требовал распустить полк по домам. И всё такое прочее в огромном количестве.
Я махнул рукой, запер замки и двинулся дальше в поисках чего-нибудь поинтереснее.
— Мяу!
Мурзилка остановился около очередной двери и поскрёб лапой. Что он там почуял?
— Мяу! — настойчивее потребовал он и потянулся к дверной ручке. — Мяу.
— Тихо ты, голосистый. Сейчас открою.
В предчувствии, что кот нашёл что-то стоящее, я отпер замок. Стоило распахнуть дверь, как Мурзилка стрелой прыгнул в темноту. Послышалась возня, пыхтение, короткий писк, и кот вышел с мышью в зубах.
Ёшки-матрёшки! Вот это называется важное. А чего я хотел от кота? Чтобы он нашёл тайные бумаги? Я сплюнул в сердцах и запер кабинет.
Минут через десять я нашёл лестницу наверх. Мурзилка, сытый и довольный, догнал меня и потребовал взять его на руки. Ну не наглец, а? И ведь не откажешь этой обаятельной заразе. Так что рыжая морда устроилась у меня на плече, изображая пиратского попугая, и зыркала оттуда зелёными глазищами. Вот так всегда — ты его спасаешь, кормишь, а он на тебе ездит. И самое удивительное, совершенно на него не обижаешься.
Лестницей, скорее всего, пользовались уборщики, или кто у них чистоту поддерживает. На лестничной площадке в беспорядке лежали веники, вёдра, тряпки какие-то. Но вела она точно на второй этаж, без всяких неожиданностей.
Это я удачно зашёл! На втором этаже явно обитало местное начальство. Кстати, надо разобраться в должностях Тайной канцелярии. А то представится кто-нибудь: я, мол, канцелярист. И поди разберись — то ли важная шишка, то ли младший помощник старшего бумагоперекладывателя.
На этом этаже имелся огромный холл, украшенный лепниной, с помпезной хрустальной люстрой на потолке, фарфоровые вазы около стен, кадки с растениями. Света было маловато — горела всего пара маленьких светильников на стене, и
