– Давай. – Эльда и сама удивилась, почувствовав искренний интерес.

Шани воодушевилась. Она села напротив и быстро заговорила.

– Значит, так. Я заметила, что изганы всё время говорят про Камнесад так, как будто он где-то наверху. А мы, значит, – внизу, то есть я так поняла, что эти пещеры прямо под островами. Представляешь, мы всё время ходили у них прямо по головам! Но это ещё не всё. Здесь есть чаропорт, как ты знаешь, он хорошо охраняется, через него изганы попадают в Чароводье и через него же возвращаются. Но это не единственный путь.

– Да?

– Да. Ещё есть выход наверх через пещеру ратхли!

– Что-о-о?

– Это мне рассказала маленькая Алейн. Мы с ней подружились. Конечно, не очень хорошо использовать девочку: она мне правда нравится, и я не желаю ей зла. К тому же она уверена, что через пещеру ратхли мы не пройдём, потому что прямо перед ней ещё загоны драгончих, и это самый длинный и опасный путь наверх.

– Интересно. Значит, ратхли всё-таки существуют?

– Не знаю. Она говорит, что существуют. Но я собираюсь это проверить. Хотя Алейн уверена, что они уничтожат каждого, до кого дотянутся носами.

– Носами? – фыркнула Эльда.

– Ага.

– Ты собралась сунуться в пещеру к каким-то носатым чудовищам? Кто ещё из нас скуряха?

– У меня Полумрак, я ничего не боюсь, – решительно сказала Шани. – Даже носов каких-то мифических ратхли.

Эльда слабо улыбнулась. Звучало смешно.

– Но ты погоди, это ещё не всё. Есть ещё чаропорт, который ведёт в Лигардию. Через тот вход сюда попал твой отец. Им пользуются очень редко, и он расположен где-то в глубине пещер.

– Алейн не сказала, где именно?

– Алейн не знает. Говорят, знают лишь несколько человек, в том числе Грёз. Но он нам вряд ли расскажет. Да и ключ от порта у него. Значит, самый реальный вариант для побега – это пещера ратхли.

– Ты с ума сошла!

– Может быть, но ты же меня знаешь. Я обязательно всё разузнаю. А ты мне поможешь.

– Я? Нет уж…

– Почему? – опешила Шани.

– Я теперь никому не помощница, ни на что не гожусь.

– Так. Эти разговоры оставь для кого угодно, только не для меня, – довольно резко ответила сестра. – Ты поможешь мне, и точка.

– Не вижу смысла.

– Смысл есть. Если мы выберемся отсюда, то твои родители не должны будут соблюдать договорённости с Логовом, и Грёз не сможет их шантажировать нами.

– Я больше не представляю интереса для чаров. Вся моя ценность была в Волимире.

– Для кого-то – возможно, но для твоих родителей это не так. И для меня тоже.

Эльда шмыгнула носом:

– Твоя мама сказала мне, что в нашем мире правят чары. И она была права.

– Правят чары, а живут – все. И хватит об этом, Эльда. Не зацикливайся на Волимире. Давай сначала выберемся отсюда, а потом можешь страдать по нему сколько душа пожелает, хорошо?

– Интересно, ты именно так говорила бы, если бы у тебя забрали Полумрак?

Шани запнулась.

– Этого я не знаю. Но от тебя я не отстану, пока ты не пообещаешь помочь мне.

Эльда закатила глаза.

– А потом ты оставишь меня в покое?

– Если ты этого захочешь. Обещаю.

– Договорились, – смирилась Эльда. А Шани чуть не захлопала в ладоши от радости, но сдержалась.

– Тогда приготовься.

– К чему?

– Тебе никто не запрещал выходить из комнаты, поэтому вечером мы идём праздновать.

– Что-о-о? Что праздновать?

– Твой день рождения. – На некоторое время в комнате повисла тишина. – Ты что, думала, я не помню?

– Хм… Удивительно, что ты вообще о нём знаешь, – пожала плечами Эльда. – Но мне не хочется сейчас ничего праздновать.

– Я понимаю, Эльда. Но я уверена, что тебе понравится, – неожиданно ласково сказала Шани. – К тому же мы сможем узнать кое-что важное. А сейчас мне нужно идти. Если хочешь, я провожу тебя к родителям. Им нельзя выходить, но думаю, что тебя к ним пустят.

Эльда немного поразмыслила. Другого случая попрощаться с родителями может не представиться. Если им разрешат уйти в Чароводье парламентёрами, то им будет не до дочери-получары. Наверное, Шани права, и нужно повидаться с ними сейчас.

* * *

Мама с папой сидели и вполголоса о чём-то разговаривали, когда Эльда несмело вошла к ним. Охранник не стал возражать, легко впустил её внутрь.

– Дочка, наконец-то! – Родители вскочили ей навстречу. – Ну, как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – соврала Эльда, очутившись в объятиях мамы. Волимир обрадовался ей, это было видно. Теперь она не могла его чувствовать, но толковать танец искр научилась хорошо. Сердце сжалось, и девочка отвела глаза, чтобы не смотреть на него.

Папа тоже обнял её, усадил на кровать.

– Как хорошо, что ты пришла. Нам нужно поговорить с тобой. Ты же слышала, что мы с мамой собираемся в Камнесад, чтобы представлять интересы Объединённого ордена.

– Да. Слышала.

– Мы пока не можем взять вас с Шани с собой. Тогда нас просто отсюда не выпустят.

– Они вам не доверяют.

– Не все, но большинство не доверяет, да, – кивнул отец. – Тем более что теперь в руках у твоей матери Волимир. А это сила, с которой приходится считаться. И ценность, которая значит очень много для всех чаров. И для Камнесада, и для изганов. Для всех.

– Да.

– Поэтому мы уходим и оставляем вас. Но мы вернёмся. Ты должна это знать. Мы вернёмся, чем бы ни закончились переговоры с Советом Семи. В любом случае вернёмся.

– Мы тебя никогда не бросим, – сказала мама, беря её за руку. – Мы тебя очень любим.

– И я вас люблю, – с трудом выдавила из себя Эльда. Ей почему-то казалось, что теперь она лишилась права кого-то любить. Она не могла объяснить это чувство, но именно оно грызло её изнутри. Как будто она не достойна любви. Но не могла же она сказать об этом родителям.

– Я вижу, что ты не хочешь говорить о том, что тебя беспокоит, – сказала мама, сев рядом. – Но это важно – говорить о своих переживаниях. Может быть, мы сможем помочь.

– Мама права, – поддержал Грегор. – Скажи нам, о чём ты думаешь?

Эльда тихо произнесла:

– Я думаю о том, что… я теперь получара. И вы не будете любить меня, как раньше.

Родители переглянулись. Грегор улыбнулся ободряюще:

– Я тоже получар, но разве ты любишь меня меньше, чем могла бы?

– ТЫ?!

– Конечно. У меня нет браслета драгонщика, я ношу такой же камень, как у тебя. Я даже не знаю, жива ли ещё моя Грифа.

– Драгончая?

– Да. Я получар уже больше десяти лет.