Личная жизнь Каталин часто становилась предметом обсуждений, отчего её популярность лишь росла. Но с приходом войны актриса резко выступила против Германии, и, поскольку всё, что она говорила и делала, быстро становилось достоянием общественности, Каталин заплатила большую цену за своё мнение. По мере того как Венгрия всё больше и больше поддавалась влиянию Германии, песни, а потом и фильмы Каталин оказывались под запретом.

В ночь, когда актриса подобрала Нико, они отправились в Будапешт и она позволила ему остановиться в её квартире. Такого пышного убранства Нико нигде прежде не видел. С потолка просторной гостиной свисала люстра, каждое окно было украшено кружевными занавесками.

– Итак, – сказала она, наливая себе бокал вина. – Ты не сказал мне, как тебя зовут.

– Ганс Деглер, – ответил Нико.

– Ты немец?

– Ja.

Каталин улыбнулась.

– Юноша, я актриса. Думаешь, я не могу распознать, когда человек выдаёт себя за кого-то другого?

Нико показал свой немецкий паспорт, и это позабавило актрису.

– Ещё лучше, – сказала она. – Актёр с документом.

Каталин пожала плечами.

– В общем-то, неважно. Я уже много лет не пользуюсь своей настоящей фамилией. Мой менеджер создал «Каради». Ему показалось, что эта фамилия больше похожа на венгерскую. – Она отпила вино из бокала. – Сегодня каждый становится тем, кем ему нужно.

Нико разглядывал актрису. Цвет её щёк. То, как накрашены её веки.

– Вы не боитесь, что они снова за вами придут? – спросил он.

– О, я уверена, что придут. Когда выступаешь за что-то во время войны, приходится платить за это цену.

Она посмотрела Нико прямо в глаза.

– А ты за что выступаешь… Ганс Деглер?

Нико замешкался. Ему никогда не задавали этот вопрос. За что он выступает? На ум сразу пришёл дедушка, самый принципиальный человек в жизни Нико. Ему вспомнилась история о Белой башне, которую дед рассказывал Нико и Себастьяну, – о пленнике и его предложении заплатить покраской за собственную свободу.

– Человек сделает всё для того, чтобы получить прощение, – ответил Нико.

Каталин усмехнулась.

– Лицо школьника, одежда нацистов, а слова философа.

Твоё место на киноэкранах.

Каталин казалась Нико потрясающей. Нико казался Каталин забавным

В ту ночь они не спали до рассвета – Нико задавал актрисе бесчисленные вопросы о фильмах. Откуда берут одежду? Кто пишет сценарий? Как создавалось ощущение того, что герои фильма вернулись в прошлое? Каталин была очарована простодушием Нико, к тому же беседа помогала ей отвлечься от переживаний о том, что произошедшее в Сегеде её настигнет.

Долго ждать не пришлось. Два дня спустя к дому Каталин подъехали немецкие автомобили, её арестовали и увезли в тюрьму. Это был не первый случай. И не последний. Власти Венгрии обвинили её в шпионаже, женщину били и пытали в камере. Так продолжалось несколько месяцев.

Наконец при содействии одного чиновника актрису выпустили на свободу. Но пока она была в заключении, нацисты разграбили её квартиру. Каталин вернулась в пустые комнаты. Пропали даже занавески.

Она бросилась на пол в углу комнаты и притянула колени к груди. Её руки и ноги были изрезаны. Некогда прекрасное лицо обезображено багровыми синяками.

Вытирая слёзы, она вдруг услышала шум за окном гостиной. Каталин затаила дыхание. На её глазах в оконном проёме возникла рука, потом ещё одна, а за ними копна светлых волос и улыбающееся лицо Нико. Он поднял стеклянную створку и ввалился в комнату.

– Снова ты? – сказала она.

– С вами всё хорошо?

– А выглядит так, будто у меня всё хорошо?

– Нет.

– Ублюдки. – Она обвела рукой пустое помещение. – Обобрали до нитки. Они забрали всё.

Нико улыбнулся.

– Не всё, – ответил он.

Слова благословения

Есть молитва, которую читают евреи, когда узнают о смерти. Она на иврите, но слова переводятся приблизительно так:

Благословен ты, Господь наш Бог, Правды Судья.

Столько всего можно сказать, когда кто-то умирает, так почему упоминать именно меня? Зачем вообще отсылать к правде? Почему бы не просить прощения? Милосердия? Мягкого прибытия в блаженство рая?

Возможно, потому, что после смерти Господь первым делом раскрывает всю вашу ложь – то, что говорили вы, и то, что говорили о вас.

А может, потому что я важнее, чем вам кажется.

* * *

После того как в очереди на отбор Лев поменялся карточкой со своим отцом, то, когда за ним придут немцы, было лишь вопросом времени. Ночью, когда они лежали на своих койках, Лазарь умолял сына признаться в содеянном, сказать эсэсовцам, что он всего лишь хотел помочь старику-отцу. Но Лев качал головой.

– Тогда они просто убьют нас обоих.

Конечно, он был прав. Поэтому Лев молчал, его отец всхлипывал, а Себастьян ждал и чувствовал себя настолько бессильным, что у него немели конечности. На третье утро, в холодный дождливый день, охранники СС зачитали номера тех, кого «отобрали», и приказали названным людям выйти вперёд. Одним из них был Лев. Он глубоко втянул грудью воздух, и Себастьян увидел, что у отца трясутся руки. Прежде чем его увели, Лев прижал к себе сына.

– Я люблю тебя, Себби, – прошептал Лев. – Никогда не сдавайся. Выживай ради меня, договорились? Присматривай за Нано. И когда-нибудь разыщи своего брата. Сколько бы времени это ни заняло. Скажи ему, что он прощён.

– Нет, папа, – умолял Себастьян. – Пожалуйста, пожалуйста, не уходи…

Охранник ударил Себастьяна по лицу, и Льва увели. Себастьян чувствовал, как по лицу катятся горячие слёзы. Ему хотелось выть. Хотелось убить этих солдат, забрать отца и бежать. Но куда ему было деваться? Куда им всем было деваться?

Внезапно он услышал слова:

«Благословен ты, Господь наш Бог, Правды Судья».

Дедушка, сгорбившись, бормотал слова благословения на иврите. Внутри Себастьяна жгло от гнева, опаляющего его душу. В тот момент он поклялся, что больше никогда не будет молиться. Нет здесь никакого Бога. Его вообще нигде нет.

– Возвращайтесь к работе! – крикнул нацистский офицер.

Протрубил горн. Заключённые поспешили вернуться к своим обязанностям. Густые тучи поглотили утреннее небо.

Двенадцать минут спустя Лев Криспис исчез с лица земли, единственная пуля в голову отделила его душу от тела, а тело бросили в грязный ров, вырытый за день до этого десятком изнурённых пленников, среди которых был и Себастьян.

Сын не должен рыть могилу собственному отцу. Хотелось бы верить, что эта истина была среди тех, по которым судил Господь, когда Лев оказался перед вратами рая.

Но, с другой стороны, я здесь, внизу, с вами. Так что откуда мне знать?