— Это верно, — задумчиво ответила девушка. — Кстати, я давно хотела спросить: ты никогда не думал о репатриации?

— О чем, прости?

— Ну, о возвращении на историческую родину, как у евреев, например. У вас такое не предусмотрено?

— Какое возвращение, Лена? — удивился Илья. — Куда? У меня нет никакой родины, кроме Ингрии, и я не вижу ни одной причины ее оставлять.

— Может, ты просто не пробовал ничего другого? Оттуда можно запросто разъезжать по всей Европе чтобы погулять, сходить в театр, приятно провести время, — это тебе не причина?

— Лен, так ты предлагаешь эмигрировать ради того, чтобы погулять? Забавная ты девочка все-таки! Свожу я тебя в эту Европу не раз, но дергаться-то зачем? К тому же, в Суоми ингерманландцев не очень любят. Мне-то все равно, просто не строй на этот счет иллюзий.

Лена ничего не ответила и только слегка надула губы. Впрочем, когда Илья ее поцеловал, она быстро просияла и больше не затрагивала эту тему.

Глава 9

2022 г.

Сония уже несколько ночей подряд видела странные сны. Ее окружали темные озера, в которых отражалось пламя костра, в воде змеились заросли тины, пахнущие рыбой и гнилью, слышались напевы ночных птиц. Какие-то силуэты сплетались в самых диких позах и порывах, головокружительной смеси секса, танца и молитвы.

Она списывала это на неутоленное желание — то, что вожделенный ею мужчина спит в соседней комнате и пьет кофе за одним столом с ней, сводило с ума и выкручивало жилы, как в юности, когда ее мучили первые болезненные менструации. Но финн до сих пор только улыбался, подмигивал, говорил комплименты и не обделял вниманием остальных девиц. То и дело он поглаживал кого-нибудь по плечу, игриво брал за ручку, почесывал за ухом, будто кошку.

Когда в ту ночь он так и не пришел, Сония решила, что все дело в волнении, но на следующий день финн тоже не сделал никаких шагов к сближению. Он ни с того ни с сего поел и один отправился гулять допоздна, точнее не один, а с приблудной собакой. Сонии эта дворняга сразу не понравилась — черная, но будто поседевшая, остроухая, с блестящими желтоватыми глазами, она походила скорее на недозрелого волка. Но парень почему-то с ней сдружился, трепал за уши и подкармливал сухим печеньем.

Потом он, будто заглаживая вину за позднее возвращение, принес конфеты и приторное розовое вино, и Сонии это очень понравилось, удовольствие омрачало только то, что подруги маячили рядом. Она неожиданно так переволновалась, что алкоголь даже толком не затуманил ей голову, только в желудке стало кисло и тяжело.

С этой ночи и начались ее странные «плавания» в темной холодной воде, скорее похожей на жидкий гель. Было зябко, но вместе с тем приятно, водоросли щекотали голую кожу, обвивали запястья и лодыжки, низ живота мучительно напрягался и тянул. Вокруг блуждали другие купальщики, одни полностью обнаженные, другие в тонких белых рубахах, а то и в штанах. У кого-то даже виднелись цветы, вплетенные в волосы, будто под водой происходил странный языческий обряд, а не эротические игры. И все высокие, крепкие, с бледной кожей, правильными чертами лица, но удивительно бесстрастные, будто мраморные скульптуры. В каждом мужчине Сония невольно искала своего нового знакомого, но он так и не попадался на пути.

Откуда-то веяло дымом, оплывшим воском и еще чем-то очень терпким, пряным, с еле ощутимой ноткой гнильцы. Утром она проснулась совсем никакая — голова гудела, все тело ныло, а между ног неприятно жгло. Ей вообще не хотелось вылезать из постели, но разбудил холод. Форточка оказалась распахнута, хотя Сония всегда на ночь закрывала ее и задергивала гардины, чтобы в окно не светил фонарь.

Ну да ладно, про форточку она еще могла забыть из-за этого дурацкого вина. А вот откуда на полу взялись лужицы? След тянулся от подоконника к ее постели, кое-где даже остались снежные кристаллики. А на подоконнике виднелись капли застывшего воска.

«Кажется, я догадываюсь, кто мне устроил этот спектакль, — усмехнулась Сония. — Сама же научила на свою голову! Ладно, надо когда-то начинать, даже такие, как мы, порой влюбляются. И с этого тоже можно поиметь кое-какой навар».

Однако едва она увидела парня за завтраком, охота улыбаться пропала. На шее, которую финн и не удосужился прикрыть, виднелись пятна от засосов, губы припухшие и покусанные, с лица еще не сошел румянец. Было ясно, что ночь он провел весело и горячо. Вот только с кем?

Она обвела пристальным взглядом остальных девиц, но так и не поняла, на кого думать. Ни одна не выглядела истомленной, счастливой и чуть пристыженной после скоротечной близости, все три смотр ели на него с тем же недоумением, что и она, и настороженно разглядывали друг друга. И ведь ночью они должны были так же, как она, мучиться сухостью во рту и тошнотой от это й странно