— Конечно, мистер Кэруэл. Я могила.

— Хватит мне могил на этот год. — Ноа не понял, о чем тот говорит, но в этом не было ничего необычного, ведь преподавателя шифрования понимали лишь единицы. — А теперь выметайся из моего кабинета.

Ноа схватил сумку и пошел к двери.

В коридоре было все так же тихо.

— Эдвин, — окликнул его профессор. — И молчи про… ну… нас с… ну про меня и преподавателя ист…

— Я же сказал, что я могила. Хранить секреты — мой конек.

И, скользнув в коридор, уже освещенный огнем от свечей в болтающихся под потолком канделябрах, Ноа пошел искать другую душную зануду.

Соль в комнате не оказалось. Дверь была заперта, изнутри не доносилось ни звука. Черт. Кому нужен этот патефон? Ей или Ноа? Он тащил этот гребаный чемодан по двум лестницам и трем коридорам. Ручка у него держалась на последнем издыхании, а расхлябанные замки в любой момент могли сорваться, и на пол вывалились бы рупор, корпус и все остальное, из чего состоит этот древний, как дерьмо мамонта, проигрыватель. Пластинка тоже норовила выскользнуть из упаковки — Ноа зажал ее под мышкой, так что рука на втором пролете лестницы уже онемела. Чтоб еще хоть раз он взял у Соль патефон… Никогда! Ни при каких обстоятельствах! Лучше танцевать под писк летучих мышей или самому отбивать ногой ритм, чем таскаться потом со сраным чемоданом по всей академии.

Ноа был бы не Ноа, если бы, забив на проигрыватель, вернулся в свою комнату и, развалившись на кровати, зачитался бы парочкой комиксов. Ноа будет Ноа только тогда, когда потратит все свое время и силы на то, чтобы найти Соль, и — самое главное — выскажет ей, как сильно он устал и как разочарован, что она так наплевательски к нему отнеслась. Ведь он старался ради нее. Так старался, что дошел аж до учебного крыла, а именно до библиотеки, где она преспокойненько сидела на стуле и болтала ногами. Вместе со своей новоиспеченной подружкой Эбель, которая, вообще-то, тоже могла бы озаботиться вопросом возвращения патефона.

Ноа набрал побольше воздуха в легкие, чтобы вылить на Соль отборных ругательств, но не успел.

— И как ты хочешь найти своего убийцу? — резко спросила Соль.

Ого. Сегодняшний вечер вышел в разы интереснее прошедшей ночи, на которую Ноа ставил не только целую бутылку рома, но и все свое хорошее настроение. И если утром оно было испорчено, то сейчас Ноа, наоборот, распирало от любопытства и желания засунуть свой нос в чужие дела.

Эбель не успела закрыть Соль рот, но вскочила со стула, который тут же занял Ноа. В нос ударил аромат мужских духов. Колких, будто егерь обмазался хвойным жмыхом и облился спиртом. Здесь кто-то был до него, но это Ноа, на самом деле, мало волновало.

— Знаешь, минуту назад я был злым и уставшим, — он громко поставил чемодан с патефоном на стол перед Соль, — но вам удалось меня заинтриговать. Теперь я не уйду, пока не услышу рассказ про каких-то там убийц!

Вся кровь, бегущая по крохотному телу Соль, собралась в ее пустой голове, наконец заполнив череп, в котором, очевидно, не было мозга. Она раскраснелась, закусила побелевшие губы и впилась в руку Эбель. Та, кажется, готовилась задушить подругу.

— Прости! Прости-прости-прости-прости! — нечленораздельно завопила Соль. — Я не хотела! Я… я не знала… Я…

— Ты облажалась, мы поняли. Для ваших грязных секретиков нужно выбирать более уединенные места. Ту же комнату, — саркастично отметил Ноа, у которого от криков разболелась голова.

Соль потерла раскрасневшиеся глаза, размазав по щекам фиолетовую тушь.

— Мы занимались, Ноа, — хлюпая носом, ответила она. — Точнее, Эбель, она занималась древнегреческим, а я… я…

— А ты не обязана отчитываться перед ним! — Эбель села рядом с подругой и злобно уставилась на Ноа. — Ты что тут делаешь в такой час?

— Принес Соль проигрыватель, — кивнул Ноа на чемодан на столе.

— Ты что, дебил? — скрестила руки Эбель. — Ты тащился с ним сюда? В библиотеку? Почему не оставил у комнаты? Или не подождал до завтра?

— Потому что имел дикое желание вынести мозги твоей подруге, которая угрожала мне за завтраком жестокой расправой, если я не верну ей ее игрушку[13].

— И эта расправа настигнет тебя сейчас! — Соль вскочила с места и потянулась своими короткими ручками к лицу Ноа.

Царапая воздух длинными черными ногтями, она почти дотянулась до него, почти схватила за рубашку и почти вырвала клок волос. Но Эбель усадила подругу обратно. Тогда та обиженно пнула Ноа под столом. Больно ударила в коленку и все-таки добилась того, чего хотела.

— Ауч! Тебе повезло, что я сегодня добрый. — Ноа потер рукой коленную чашечку. — И я готов тебя простить, если объясните, почему Эбель ищет своего убийцу. Я, конечно, не такой суперски умный, как все вокруг считают, но если ты ищешь своего убийцу, то он… типа… э… Должен был тебя убить?

— Ты сегодня крайне проницателен. — Соль еще раз пнула его, теперь попав по берцовой кости.

— Тебя это не касается, Ноа. — Эбель наклонила голову, будто высматривала эмоцию, которая пряталась за его притворным любопытством.

— Ну… — Ноа потянулся вперед с хищной улыбкой, — я могу тебе помочь, вишенка.

И только сейчас до его дурьей башки дошло, что он и правда может помочь. Шестое чувство подсказывало ему, что новое дело Арни могло быть связано с Эбель.

— Я кое-что знаю, — блефовал Ноа, ведь на самом деле ни черта полезного он не знал, — но я привык пропускать дам вперед. Расскажу все после вас.

Эбель тяжело вздохнула и посмотрела на Соль. Та пожала плечами, намекая, что делать выбор предстоит все-таки самой Эбель.

— Ладно, но не думай, что у тебя получилось меня заинтересовать.

Ноа знал, что получилось. Иначе она не сказала бы следующее:

— И я сама хотела тебе все рассказать. Соль говорила, что на тебя можно рассчитывать. А мне вроде как нужны лишние головы, которые помогут во всем разобраться.

Соль нежно улыбнулась, кивая Эбель, и,