Прикованный скосился на трупы ликвидаторов, которые, видимо, вернулись забрать припасы. И получили по пуле в голову.

– Справки наводить ты мастер, не сомневаюсь, – сказал Глеб. – Я думал, вы по кабинетам своим засели и ниточки дергаете, а ты вон какой прыткий оказался.

– Курить будешь?

– Бросил.

– Ниточки иногда приходится обрезать, капитан. – Главко положил фонарик и присел рядом с пистолетом в руке. Огонек папиросы вспыхнул ярче и отразился в ледяных зрачках. – Ты мне вот что скажи. Как командир первой роты ликвидационного Корпуса.

– Да? – У Глеба болели зубы, болели скулы, но прекратить улыбаться он не мог. Использовал улыбку как единственную защиту от холода в глазах напротив.

– Как вы угробили целый килоблок?

– Справки навел, а читал невнимательно?

– Знаешь, ты ведь можешь пока лыбиться. Еще две затяжки. А потом я использую твою пасть как пепельницу. – Чекист затянулся. – Сколько у вас грязных этажей?

Глеб подтянул ноги, делая вид, что усаживается поудобнее. На самом деле хотел нащупать короткий нож за голенищем. Пусто. Рации на груди тоже не было.

– Тебе во всех четырех блоках сказать? Да не помню я, Самосбор постоянно пополняет список. От тридцати до шестидесяти в каждом. Но ты же не об их судьбе забежал справится, а? Ты ведь пришел за тем, что внизу. Или все-таки за мной? Решил, что Дима не справился?

– При чем тут Дима? – Олег Сергеевич затушил папиросу. – Я думал, вы его в расход пустили.

– Хотели. Сбежал.

Главко покачал головой.

– Разочаровываешь ты меня, капитан. Даже с пацаном не справился.

Самойлов несколько секунд изучал безразличное лицо чекиста, затем с сомнением сказал:

– А ты ведь не знаешь. Ты ведь в действительности ни хрена не знаешь. Ха! Олег, твой пацан, если он, конечно, твой, завалил двух ликвидаторов. Безоружный. Один. Его сюда послали, только чтобы ко мне подобраться, выведать все, развалить нас изнутри! Да его же оператор ведет…

– Кончай придуриваться, параноик, – перебил Главко. – Кому ты нужен?

– Им нужен, Олежка, им! Мы самое слабое звено, ошибка системы, они не успокоятся, пока нас не изведут. – Глеб смеялся сквозь боль.

– Личное дело Димы лежит у меня на столе. Самый обычный статист, прожил всю жизнь в подконтрольном мне килоблоке, – чеканил Олег Сергеевич. – У парня крыша поехала на фоне вины, захотел искать отмщения в рядах ликвидаторов. Но я решил не торопиться с назначением, он нужен был мне в подвале. Он даже процедуры не проходил, подключение оператора исключено.

Самойлов молчал, облизывая губы. Его пустой взгляд бегал по сапогам чекиста. Тот достал из кармана рацию и включил.

– Первый, вызывает подвал, ответьте! Первый, повторяю, вызывает подвал. Что у вас случилось, первый? Меня слышно?

Олег Сергеевич протянул рацию капитану.

– Сейчас ты прикажешь своим людям сложить оружие и сдаться. Тогда их пощадят. Обещаю.

Глеб не ответил, лишь посмеивался собственным мыслям, прикусив кулак.

– Для твоих людей внизу все кончено. И лучше, чтобы им сообщил об этом ты, – сказал чекист громче. – Если они хотят еще когда-нибудь подняться наверх, им придется пройти через моих бойцов. И если хотят выжить, то сделать это нужно с поднятыми руками. Их единственный выход из подвала…

– Не единственный, – пробубнил Самойлов.

– Что?

Голос в рации сменился белым шумом.

– Черт, только что же работало. – Чекист похлопал по устройству.

– Знаешь, что еще глушит сигнал? – Глеб смотрел, как по трупам ликвидаторов стелется багровый туман.

– Самосбор. Здесь нет датчиков. – Главко спокойно осмотрелся по сторонам.

– А еще на этом этаже нет помещений с гермодверями, и до следующего бежать далековато. Что скажешь, Олег Сергеич?

– Я попробую. – Чекист поднял пистолет. – Планы поменялись.

– Нет! – Глеб дернулся и зашипел от боли в скованном запястье. – Подожди! Десять шагов отсюда, буквально за углом, лифт ликвидаторов. Мы же на первом, помнишь?

– Ехать к распределителю, где полно твоих бойцов?

– Нет, мы спустимся ниже. Подвал – это минус второй, но есть еще минус первый, понимаешь? Секретная комбинация кнопок…

Запах свежего мяса становился сильнее. Каждая секунда промедления – обратный отсчет на часах смерти.

– Ну же, Главко, я скажу по рации все, что захочешь. Но сначала проверю кое-что и покажу тебе, что ты ни хрена не знаешь. И если я прав, то бояться нам надо не Самосбора, не тварей внизу и не друг друга. В этом блоке нет ничего опасней Димы!

VI

– Ну и зачем мы собираем детонатор?

Его руки сами смешивали химикалии, сами промывали полученный осадок под струей воды и сами засыпали белый порошок в гильзу. Сами разобрали черную коробочку датчика и подвели к ней провода. Дима только наблюдал.

Пероксид ацетона. Мало кто из людей мирных профессий знает, что мощнейшую взрывчатку можно получить из элементарных компонентов, которые есть практически в любой квартире.

… Дима сидел над трупами и считал удары сердца. Перехватив пистолет двумя руками, ждал, что на звуки выстрелов придет кто-то еще. Когда в груди стало тише, а к правому уху вернулась способность слышать, начал стаскивать комбинезон с одного из мертвецов, не забывая поглядывать на выход.

Из процедурной оператор провел Диму пустым коридором мимо закрытых гермодверей и дальше, по винтовой лестнице вниз, к черным створкам лифта. Парень ездил на таком однажды вместе с чекистом.

– Если это ликвидаторов, то мы на этаже распределителя, – прошептал Дима. – Значит, отсюда можно попасть в другие блоки…

Сначала задание.

– Какое задание? От кого? И куда тогда?

Ответа он дождался только в кабине.

Зажать первый и четвертый разом. Потом девятый, третий и четырнадцатый по очереди.

Стоило лифту поехать вниз, и уши заложило. В прошлый раз Дима не обратил на это внимания, как и на панель, но сейчас задумчиво рассматривал пластиковые кнопки.

– Пятнадцать. Если каждый этаж кратен пятидесяти…

На семьсот пятидесятом следующая шахта.

– Да, но какой тогда она высоты получается? Мне сложно представить трос такой длины.

Физические законы накладывают ограничения на длину троса. Поэтому в этих лифтах они не используются.

– Тросы или физические законы?

Ни то, ни другое.

Это не было похоже на полноценный разговор, на голос в голове или шепот из пустоты. Мысли возникали сами собой, и, чтобы хоть как-то их различать, Дима проговаривал собственные вслух.

– Где мы? – спросил он, когда лифт приехал.

Выключатель на стене слева.

Дима шагнул во тьму и нащупал тугую кнопку. Холодный свет залил невысокое помещение, куда шире, на первый взгляд, чем обычный этаж. Снова белые квадратики плитки на полу и тянущиеся вдоль решетки слива.

И ванны.

Всего восемь, самых обычных, чугунных, на ржавых ножках. В таких отмокают после тяжелой смены, замачивают белье или запасают воду в дефицит все жители Гигахруща. Дима словил себя на мысли, что соскучился по ванне, особенно после недавнего душа от Глеба.

Вот только здесь вряд ли кто-то мылся или возился с бельем. Над каждой ванной на кронштейнах висела тяжелая керамическая крышка со сложным переплетением проводов и гофрированных трубок. Дима переступил невысокий порог и подошел поближе, чтобы рассмотреть. В нос ударил