К их обществу присоединился Алик, и Юрий невольно признался себе, что с включением Нью–Йоркского щита ему стало бы спокойнее. Под открытым небом он чувствовал себя беззащитным даже в подвале под небоскребом. Гролль вывела в большой голографический куб «Спасение жизни». При виде бьющих из трещин гейзеров пара Юрий нахмурился. Трещины на боках ковчега ширились на глазах.

С первых данных об изменении статуса Юрий затаил дыхание. И не сводил глаз с астероида–ковчега в гигантских струях светящегося пара.

— Ваша работа? — спросил присмиревший Каллум.

— Нет, — отозвалась Данута, — мы ничего не запускали.

— Тогда какого черта?

— Ты им сообщила о нашей ударной силе? — обратился к Дануте удивленный Юрий.

— Да. Оборона Альфа должна знать обо всех возможностях.

Юрию хотелось поспорить. Он сам понимал, как это глупо, но до сих пор не мог до конца поверить Каллуму. И мрачно признавал, что это его не украшает.

— Молодец.

— Трещины строго радиальны, — отметил Луи. — Открываются по всей окружности у кормовой части.

— Вызывайте Джессику, — сказал Каллум. — Может, она объяснит, что происходит.

Луи бросил отчаянный взгляд на Юрия.

— Уже объяснила.

— Выполнять! — рявкнул Юрий и приказал Борису: — Отметь мне на схеме расположение внутренних камер.

Ковчег на голограмме изменился, стал прозрачным, внутри наметились овальные биополости. И всякому стало ясно, что трещины открываются посередине четвертой, кормовой полости.

— Черти адовы! — выругался Каллум. — Джессика говорила, там размещается червоточина.

— Похоже, они намерены сбросить всю кормовую часть, — сказал Юрий. — Вместе с двигателем на антиматерии.

— Потому что он им больше не нужен, — заключил Каллум. — А червоточина, таким образом, откроется в космос.

— Вот дрянь! И из него попрет этот их флот Избавления. Это на самом деле.

— Юрий, я передаю свой код авторизации удара, — сказала Данута.

— И я добавляю свой, — поспешно отозвался Юрий. Когда в арсенал Тевкра загрузились все пять кодов, он едва не улыбнулся.

Единогласно!

На контактные линзы ему выплеснулось текстовое от Энсли Третьего: «Вы на грунте, Юрий. Принимайте командование».

— Переходи к стадии активации, — велел Юрий Борису, увидев на линзах фиолетовую командирскую иконку.

— Ракетами или дронами–невидимками? — обратился он к Дануте.

— Я бы сказала: ракетами, — ответила та. — Неизвестно, какая у оликсов оборона, так что у нас вся надежда на скорость. К тому же надо предупредить появление этих их кораблей Избавления.

Поздно, подумал Юрий. На голограмме было видно, что трещины по окружности ковчега разошлись уже на сотню метров. Он приказал Борису передать код на запуск.

В глубине астероида Тевкр выскользнули из бункеров–хранилищ пять ракет с ядерными боеголовками. Ген 8 Тьюринг выводил на линзы Юрия последовательность действий. Многоцветное изображение показывало пять спутников–невидимок на орбите: два миллиона километров от «Спасения жизни», и с каждого шел портал на Тевкр. Поступили данные анализа: вырывающиеся из трещин ковчега газовые гейзеры состояли из кислорода и азота — сбрасывалась атмосфера четвертой полости. И плотность ее быстро падала. Должно быть, полость уже почти опустела. Датчики начали принимать исходящие от ковчега гравитационные волны. Массивная носовая секция медленно ускорялась, увеличивая разрыв со сброшенным двигателем.

— Гравитационный двигатель? — поразился Юрий.

— Джессика не соврала, — спокойно отозвался Каллум. — Все, как она говорит.

— Наши спутники улавливают следы негативной энергии, — подал голос Луи. — Ого, какая мощь! Вне всяких масштабов.

— Это, видимо, и есть червоточина, — с горечью произнес Юрий. — Они уже не скрываются. — Он оценил тактические позиции глазами Ген 8 Тьюринга. Ракетам Тевкра оставались считаные минуты до пуска. Через порталы они выйдут на спутники вместе с пятью сотнями снарядов электронной войны, которые должны будут сбить с толку и ослепить датчики ковчега. После этого при полном ускорении им останется девяносто семь минут до цели.

— Гравитационный двигатель завершит расхождение с ковчегом до приближения наших ракет. Червоточина будет открыта в пространство.

— И тогда появятся корабли Избавления, — объявила Данута. — Это мы переживем. Все равно надо заканчивать. Наше преимущество в скорости. Надо убить червоточину до выхода всего флота.

Юрий нюхом чуял, что не так это будет просто. Однако он придержал язык.

— Пуск через десять секунд, — доложил Борис.

— Мы задействуем свои ядерные, — обратилась к Обороне Альфа Данута.

— Какие на хрен ядерные? — возопил Алик.

— «Связь» предусмотрела запасной вариант, — сказал ему Юрий. В другое время он бы расхохотался, увидев реакцию фэбээровца — точь-в-точь как у Каллума. — Как последнее средство. На крайний случай.

— Треклятый Энсли! Чертов параноик! Вы хоть представляете, сколько говна вывалит вам на голову Вашингтон, если узнает?

— Теперь–то они деда медалью наградят, — огрызнулся Луи. Сверхнадежная связь с Тевкром вдруг оборвалась.

— Черт! Что за?..

— Ничего не вижу, — всполошилась Данута.

— Это безотказная связь, — бесчувственными губами выговорил Юрий. — Ее невозможно прервать… Ох… Нет, нет, нет!

— Коммандер, у Обороны Альфа есть датчики в группе Троянов Юпитера? — спросила Данута.

— Как и по всей системе Сол, — ответил Джонстон. — Вплоть до пояса Койпера все под наблюдением.

В кубе перед Юрием появилась точка астероидной группы. В реальности юпитерианская точка Лагранжа представляла собой удлиненную зону в пять с лишним астрономических единиц шириной, размазанную вдоль орбиты газового гиганта. В ней насчитывалось более полумиллиона астероидов в километр и более в поперечнике. На семнадцати самых крупных помещались промышленные комплексы и хабитаты владеющих ими корпораций, еще сто двадцать заняли заявочные Тьюринги, зарегистрировав их как независимые безналоговые государства. Тевкр, хоть и имел более сотни километров в диаметре, числился среди последних.

Оборона Альфа держала в этой зоне тридцать семь датчиков, но видеосигнал, даже распространяясь со скоростью света, давал лаг в несколько минут. Юрий пристально всматривался в зеленое пятнышко Тевкра и ждал… ждал… Через пятьдесят секунд Тевкр полыхнул солнечным протуберанцем, хвостом дьявольской кометы.

— Гады, — сплюнул Юрий. Ярость и отчаяние на долгий миг привели его в остолбенение. Когда пальцы наконец сжались в кулаки, стоило небывалого труда сдержаться, не врезать по чему попало: по косяку арки, по Луи… Последний раз он был так близок к срыву, когда его вышибли из российской армии. Кончилось тем, что он испустил свирепый рык: — Феритон! Наверняка сукин сын Феритон… Он знал про Тевкр и наш ядерный запас. Вот подлость, мы же даже брали один заряд на Нкаю на случай, если придется срочно закрыть планету.