— Мы сделали подборку на следующий четверг.

Анахита нетерпеливо щелкнула пальцами. Ее младшие помощницы, Химена и Люсьена, поспешно внесли ворохи обернутых пленкой вечерних платьев.

При виде ярких тканей и потрясающих моделей Гвендолин с трудом сдержала вздох отчаяния — сколько раз уже разыгрывалась эта церемония! Она с показной неохотой все же скинула деловой пиджак и принялась расстегивать юбку.

— Хорошо, займусь на столе.

Через минуту она лежала в оранжерее на массажном столике с мягкой обивкой, а спину ей прикрывали пушистые белые полотенца. Обнажаясь в пентхаусе, она всегда ощущала подспудное напряжение. Во всяком случае, со стороны персонала: сама она скорее наслаждалась взглядами подлинно молодых. Они воспринимались как наградная грамота.

Ее массажистка Чо понемногу вытягивала из бедер железные струны от офисного сидения, а Яна щедро накладывала смягчающие кремы на лицо — безжалостно кондиционированный воздух прошелся по коже наждаком. Учитывая безумные деньги, которые она тратила на свое тело — не только на омолаживающую терапию, но и на личных тренеров и членство в спа в дополнение к биоактивной косметике, и на идеальную диету, — Гвендолин не собиралась пренебрегать основными процедурами, как бы ни поджимало ее время. Дело того стоило. В пятьдесят четыре она сохранила подростковую стройность. Чуть больше мускулатуры, чтобы все твердо держалось, но она, как медалью, гордилась вернувшейся после беременности формой. Слава богу, ее острые скулы и не думали оплывать, и в косметической терапии она не нуждалась — разве что свести веснушки, и то не из тщеславия — она просто считала, что директору они не к лицу. Кто не знал, дал бы ей немногим больше двадцати лет.

Анахита стояла у стола, держала наготове бутылочку масла для Чо.

— Вас ждут на коктейль у Маркизы через… двадцать восемь минут.

— А с прической за это время успеем? — капризно вопросила Гвендолин.

— Простите, мэм. Я пригласила Чарли, но то было семьдесят минут назад.

— Да–да, я опоздала. А потом?..

— После коктейля ужин с Там и Кэйвом на Бали — там будет утро и жарко. — Анахита поманила к себе Химену, и та немедля вышла вперед, разворачивая первое платье: изумрудного шелка, с длинным подолом.

— А что у вас для меня на Бали?

— Алое «Диванни», — без запинки отозвалась Анахита. — Летнее, с юбкой выше колена, из прозрачного хлопка.

— Хорошо, сойдет. — Не было сил спорить, и она испустила тихий стон, когда Чо, переходя к ее животу, гениально мягкими мазками принялась размазывать душистое масло. — Куда меня нынче выдвинули?

— На бал к принцу Райдену. Он благотворительный. Терапия зародышевой линии по Элдмару для непривилегированных детей.

— В сравнении с нами кого назвать привилегированным? — буркнула она и придержала Яну, чтобы осмотреть платье в руках Химены. — Нет. — Заниматься этим дома было морокой, но все же легче, чем посещать челсинские ряды бутиков в «Испытай меня». У нее и дома времени едва хватало, куда там заниматься шопингом.

Анахита потеснила Химену.

— Звонил архитектор. Проект перепланировки интерьера купола Титана готов.

Гвендолин, как и Анахита, бросила взгляд в длинный коридор с восемью проемами в стене. За несколькими арками сияло солнце разной степени яркости, два оставались темными — вели на Луну и Плутон.

— Сомневаюсь я насчет Титана, — проговорила Гвендолин. — В смысле — сплошной розовый метановый туман. Мутновато и скучно.

— Как скажете. Рассмотрите другие варианты?

— Возможно. — Гвендолин задумчиво окинула взглядом восьмой — пустой — проем. — Какая–нибудь из лун Юпитера? Хотя это для всех и каждого.

— Может быть, Ио? Серные вулканы должны зрелищно смотреться. Я знаю несколько свободных комнат в видовых блоках.

— Пожалуй. Только часто ли бывают извержения? Владельцы видовых блоков статистики не приводят.

— Я узнаю.

Яна распустила длинные волосы Гвендолин, свесила их по сторонам столика и приступила к массажу головы. Люсьена поднесла желтое вечернее платье с очень глубоким вырезом.

Чувствуя, как размякает усталое тело, Гвендолин блаженно простонала:

— Нет. Слишком дерзко. Надо же кое–что оставить воображению. Люсьена разочарованно отступила.

— Вам сегодня пришло восемнадцать приглашений, — заговорила Анахита. — На пятнадцать я ответила отказом от вашего имени. Если захотите просмотреть остальные…

Теано вывела ей три оставшихся.

— О, вечеринка в шато у Вольдемара. Мне это нравится. Ему «да». Остальным вежливое «нет».

— Конечно.

Химена подступила к ней с бело–оранжевым платьем.

— Хм-м. Думаете, это подойдет к моему цвету лица?

— Да, мэм! — пылко заверила Химена.

— Я приготовила варианты подарков на день рождения Октавио, — сказала Анахита.

Гвендолин вздохнула.

— Показывай.

Она бросила тоскливый взгляд на третий арочный проем — тот, из которого портальная дверь вела на балкон над Средиземным морем, где медовое закатное солнце заливало стертые терракотовые плитки золотыми лучами.

Удобные мягкие шезлонги, искрящаяся прозрачная вода внизу, теплый бриз, запах ночных цветов… Добавьте к этому хорошо охлажденное вино, и вот вам идеал. Вечер безделья, какого ей не выпадало уже… ну, придется справиться у Теано, а пока ответ — слишком давно. Мужчина — остроумный, глубокомысленный, забавный, красивый… в соседнем шезлонге — был бы неплохим дополнением. Опять же, слишком давно…

Химена приподняла и сама осмотрела бело–оранжевое платье.

— Примерите? — с надеждой спросила она, как будто отыгрывая очко у Люсьены.

Гвендолин, рассмотрев рюшечки и оборочки, недовольно поморщилась. Где теперь маленькие черные платья?

— После ужина у вас свидание с Вробари во Фьюжн–клубе на Пикадилли, — неумолимо продолжала Анахита. — Потом, если найдете время, звонила ассистентка Фионы. Она хотела… — Фраза осталась висеть в воздухе, а девушка свела брови, всматриваясь в изображение на своих линзах.

Гвендолин открыла рот — сказать Химене, что бело–оранжевое ей все же не подойдет, и тут Теано выбросила красные иконки. При виде одной Гвендолин опешила: ее прислал Глобальный политический комитет, в котором она состояла (членский взнос в два миллиона ваттдоларов выплачивала «Связь»), И это было предупреждение о физической угрозе. Таких она еще не видела. Финансовые — бывали, но физические… Это особенно пугало, учитывая уровень, на котором действовал ГПК. Кой черт мог их напугать?

Снаружи, за окнами оранжереи, начал тускнеть звездный небосклон.

— Ой! — задохнулась Анахита. — Это же Лондонский щит. Они включили щит!