— Третий уровень по Кардашеву оликсов раздавил бы как букашек, — заметила Джессика. — Беда в том, что они объявляются задолго до того, как общество достигает первой ступени.

— Ты сейчас сказала, что неаны бежали от оликсов, — сказала Кандара. — Разве народ, который скрывается среди звезд, не должен был развиться до этого уровня?

— Возможно. Но вам они прислали меня, такую, как есть. А оликсы никуда не делись. Так что, судя по всему, еще не развился. Извини.

— Или ваш жилой кластер не хотел давать нам технологий и, в частности, оружия кардашевского уровня, — задумчиво протянула Кандара. — Оно и понятно: люди, шныряющие по всей галактике с пушками для сокрушения планет… не хотелось бы мне жить в такую эпоху.

— Будь у нас оружие, способное уничтожить оликсов, — возразила Джессика, — мы бы его сами применили.

— Ладно, давай попробуем восстановить между нами прежнее доверие — хотя бы отчасти. Двое других, прибывших с тобой и Соко, — они кто?

— Лим Танью и Дати Гоуда. Дати месяц назад была в Южной Африке. Лим на Тяньцзине в системе Траппист. Ты довольна?

— Месяц назад?

— Мы не поддерживаем постоянного контакта, Кандара. Ген 8 Тьюринг способен отследить такие связи.

— И то верно. А теперь они выйдут на связь?

— Думаю, да, как только начнется вторжение.

Кандара велела Сапате вывести на линзы основные новости. Об оликсах пока не говорилось, и она приказала альтэго отслеживать все их упоминания.

— Когда вы все прибыли?

Джессика улыбнулась.

— В две тысячи сто шестьдесят втором. Шлепнулись в пролив Бигля. Зараза, какая же холоднющая там вода! Такого купания девушке хватит на всю жизнь.

— Где же доставивший вас корабль?

— Его больше нет. Для выполнения функций и маневров расходовалась и преобразовывалась его масса. После того как он спустил нас сквозь атмосферу, от него ничего не осталось.

— Удобно, — пробормотало Трал.

— Вписаться в человеческое общество нам удалось без особого труда. Вы передавали в эфир множество сюжетов о преступниках и секретных агентах. И документальные материалы. После этого я легко придумала себе правдоподобное прошлое.

— Ты училась ремеслу по художественным фильмам? — рассмеялась Кандара.

— Отчасти да.

— Так что, все эти метания между Утопией и Универсалией были для отвода глаз?

— В основном. Иммигрантке охотно прощают невежество, и на новом месте не оказывается родственников и старых друзей, которых тебе положено помнить. Твое личное прошлое таково, как ты рассказываешь, и подкрепляется официальными досье — они все были поддельными.

— Матерь Мария! Ну, меня ты одурачила — и не один раз, сама знаешь.

— Извини, если тебе это обидно. Под протокол: мои к тебе дружеские чувства неподдельные. Ты мне нравишься, Кандара.

— Значит, ты испытываешь настоящие чувства?

— А как же? Они — неотъемлемая часть самосознания. Эмоции управляют большей частью человеческих реакций.

— Любопытно. Но вот, к примеру, если бы тебе пришлось выбирать между спасением ребенка от верной смерти или получением важных сведений об оликсах…

Джессика захихикала.

— Ты никогда не думала стать ведущей разговорного шоу в Солнете? Хотя, думается, даже там такие нелепые темы не пройдут. Однако для протокола: я бы спасала ребенка. Это вопрос не эмоций, а простой логики. Ребенка можно спасти только однажды, а каждая жизнь драгоценна. Информация об оликсах, если она существует, может быть добыта и в другой раз.

— Тут она тебя поймала, — весело заметил Ланкин.

— Ладно. А его… — Кандара кивнула на Соко, — ты любишь?

— Как брата. Это самое точное, насколько позволяют язык и обстоятельства, определение наших отношений. А с рациональной точки зрения: придя в себя, он будет чрезвычайно полезен в борьбе против оликсов.

— А саботаж на транспортном корабле оликсов у вас был запланирован?

— Конкретно — нет. Мы с Соко знали, что оликсы станут похищать людей для разнообразных экспериментов по отработке стратегии «окукливания». Мы добивались, чтобы Юрий, расследуя исчезновение Горацио, ввел Соко в операцию: это помогло бы ему выяснить, чем они занимаются и насколько влиятельны в преступных слоях человечества. Но такого успеха не предвидели.

— И Соко позволил себя захватить.

— Да, — вздохнула Джессика. — И это помогло нам разоблачить перед вами оликсов. Но ты не представляешь, как тяжело было ждать.

— А ты тем временем усердно подпитывала паранойю Энсли?

— Ну, ее особо подпитывать не приходилось. Культура Универсалии подозрительна по природе, поэтому я перебралась сюда, на Дельту Павлина, работать с утопийцами. Должна сказать, Эмилья куда рациональнее и скептичнее Энсли.

— И все же ты справилась, — сказала Кандара. — Ты ее убедила.

Джессика широко взмахнула рукой.

— Ну да. Ты учти, она с самого начала сомневалась насчет оликсов, а ума у нее хватает. Служба безопасности утопийцев была совершенно неэффективна — ты сама видела, как они работали. Они собрали об оликсах слишком противоречивые сведения: дезинформация, поставляемая мной и моими коллегами, сталкивалась с дезинформацией самих оликсов. Все выглядело пустыми слухами, но так много шума из ничего не бывает.

— Нет дыма без огня, — согласилась Кандара.

— Вот–вот. Внедрившись в их Бюро, я сумела направить розыск в нужную сторону, обратила внимание на исчезновения людей и подрывную деятельность против Дельты Павлина. Потратила несколько лет, но все же убедила совет старейшин. После этого Бюро внутренней безопасности получило в распоряжение огромные ресурсы, а я позаботилась об их правильном применении.

— А в экспертную группу на Нкаю ты меня провела?

— Да, обиняками. Феритон предложил список кандидатов. Я пришла к выводу, что эти люди у него под подозрением. Ты попала в список из–за своего выступления с Меланомой на Верби. Бюро, естественно, поддержало твою кандидатуру — они тебя запомнили по тому делу.

— Угу. А остальные?

— С Юрием я и раньше работала. Энсли ему безраздельно доверял, а Феритон не мог его не заподозрить, потому что Юрий всегда относился с подозрением к оликсам. Вот он и протолкнул его в группу. Алика он тоже числил среди подозреваемых.

— А сам Феритон?

— У меня он был первым на подозрении. Очень напрасно они отправили его шпионить на «Спасении жизни». Люди Энсли просто не понимали, с чем имеют дело.

Кандара, прищурившись, заглянула сквозь защитный экран в соседний отсек, где исследовали труп Феритона.

— Как ты думаешь, его мозг еще жив?