— Подожди. — Покачав головой, она подняла ладони. — Все это происходит слишком быстро.

Нет, не быстро. Это длилось чертовски долго. Обычно у меня было терпение святого, но эта девушка испытывала все мои пределы.

Я выскользнул из-за стола и подошел к ней. Она пожала плечами, но не двинулась с места, просто наблюдая за моим приближением с прикрытыми глазами, которые сказали мне все, что мне нужно было знать. Она нервничала, но была взволнована. Любопытна, но нерешительна. Нетерпелива, но застенчива. Я поклялся прямо тогда сделать все хорошо для нее.

Когда я сократил расстояние между нами, приглушенный стук моих ботинок по ковру был единственным звуком в комнате. Когда я подошел к ней, я остановился и уставился на нее сверху вниз. Я мог видеть пульсацию на ее шее, мой девственный маленький цветок.

Я провел рукой по ее руке и почувствовал, как по ней пробежала легкая дрожь. Я продолжал, выше по ее плечу, а затем по ее горлу, пока не обхватил ее челюсть ладонью. Другая моя рука лежала на ее бедре, мое тело окружало ее.

— Я хочу поцеловать тебя. Ты тоже этого хочешь?

Она кивнула и слегка качнулась в мою сторону.

Я почти улыбнулся, победа была такой сладкой.

— Тебе нужно сказать слова. Нам нужно очень четко обозначить, на что ты соглашаешься.

— Ты придурок. — Но она улыбалась, положив руки мне на грудь. Она была высокой, но на каблуках еще выше, ее лоб касался моего рта. Madonna, я не мог дождаться, когда она будет подо мной во всех отношениях.

— Да, я согласен, — признал я. — Но я хочу услышать, как ты меня об этом попросишь.

Она посмотрела на меня, и я увидел нерешительность, кружащуюся в ее взгляде. — Я все еще злюсь на тебя.

— Я хочу, чтобы ты разозлилась, красавица. Я хочу, чтобы ты царапала и кусала меня. Потому что это делает мой член еще тверже, Capisce?

— Ты невозможен. Я не смогу победить тебя, не так ли?

— Если я тебя поцелую, мы оба выиграем. А теперь попроси меня, Валентина.

Она сглотнула. — Пожалуйста, поцелуй меня, Лука.

Удовлетворение затопило меня, но я не набросился. Это то, что делает мальчик, пускал бы слюни и лапал бы ее, как неопытный щенок. Но я не был щенком, и мне нужно было показать ей, как это будет между нами, медленно и удовлетворяюще, не похоже на то, что она себе представляла. Даже если это убьет меня, я изнуряю себя, чтобы выжать каждую каплю удовольствия из тела этой девственницы. Я не буду спешить и сделаю это правильно, пока мы оба не будем удовлетворены.

Опустив голову, я придвинулся ближе, кончики моих пальцев прижались к ее коже, позволяя ей чувствовать меня. Затем я провел своими губами по ее губам в легчайшей ласке, закрыв веки, чтобы сосредоточиться на каждом миллиметре ее плоти. Я двигался нежно, изучая края ее губ, нанося на карту нежный изгиб наверху. Вдыхая ее теплое дыхание. Такая сладкая, эта девушка. Мне хотелось облизать ее с головы до ног.

Ее руки обвились вокруг моей шеи, поэтому я переместил руку к ее пояснице. Я позволил своим пальцам задержаться около верха ее ягодиц, проводя по ее коже через тонкий хлопок ее платья, представляя все, что я сделал бы, если бы она была голой. Скоро.

Звук разочарования вырвался из ее горла, когда я наклонился, чтобы поцеловать ее в челюсть. — Ты дразнишь меня.

— Я заставляю тебя ждать, — сказал я в ее бархатистую кожу.

— Я не хочу ждать.

— Это очень плохо, потому что ты просила меня поцеловать тебя, а я не тороплюсь. — Я поцеловал линию вдоль ее горла, ее пульс колотил под моим языком. Мне нравилось чувствовать каждую ее реакцию на меня. Я бы поспорил на свою империю, что ее киска сейчас была мокрой.

Я лизнул чувствительное место, где ее шея соединяется с плечом. — Не могу дождаться, чтобы укусить тебя прямо здесь.

— О, боже, — выдохнула она, зарывшись пальцами в мои волосы. — Лука, пожалуйста.

Я не терял ни секунды. Подняв голову, я прижался губами к ее губам. Мягкие и влажные губы встретились с моими, и она поцеловала меня жадно, так жадно, как будто она умирала от этого. Я не сдерживался, давая ей почувствовать, как сильно я хочу ее с каждым рывком и движением моего рта. Затем я изменил угол и провел языком по ее губам, и она мгновенно впустила меня внутрь. Горячая и скользкая, ее язык встретился с моим, и я зарычал от удовлетворения. Cazzo, она была идеальна.

Я держал ее лицо в своих руках и позволил поцелую затянуться. Я не мог вспомнить, когда я целовал женщину так долго, со всем усилием и вниманием, не намереваясь делать ничего большего.

Но я могу заставить ее кончить.

Позволит ли она мне это сделать?

Я отстранился, но не отпустил ее.

— Я хочу попробовать твою киску.

Она застонала и попыталась снова меня поцеловать, но я крепко ее держал.

— Валентина. Я серьезно.

Она тяжело дышала, ее большие глаза моргали на меня. — Прямо сейчас?

— Прямо сейчас.

— Но… — Она попыталась покачать головой в моих объятиях. — Сейчас середина дня, и кто-нибудь может зайти.

— Никто не войдет без моего разрешения, и что? Ты думаешь, я не смогу довести тебя до оргазма при дневном свете?

— Это неловко.

Я откинул ей волосы с лица, откинув шелковистые пряди ей на плечо. — Такой мужчина, как я, стоит перед тобой на коленях, сосредоточен исключительно на твоем удовольствии? Как это может быть неловко, fiore mio?

— Я пришла сюда, чтобы накричать на тебя, а не заниматься сексом.

— У нас не будет секса. Ты будешь тереться своим клитором о мой язык, пока не кончишь.

Ее веки сжались. — Боже мой, как ты говоришь. Ты ничего не скрываешь.

Неправильно, я определенно так и сделал. Но прежде чем я признаюсь во всех своих секретах, мне нужно, чтобы она расслабилась и была удовлетворена. Я шлепнул ее по заднице ладонью.

— Сделай одолжение и сядь на стол, Валентина.

Она сжала губы и подозрительно взглянула на стол. — Если мы сделаем это, ничего не изменится. Я все равно не хочу, чтобы ты был в деле моего ресторана.

Я снова шлепнул ее по заднице, и она издала самый тихий, самый возбуждающий стон.

— Я устанавливаю правила, bella. А теперь иди, ляг и раздвинь для меня ноги.

Глава двенадцатая

Валентина

Вот сотня причин,