— Это Вы к тому, Аркадий, что видите конфликт, но не в военной плоскости, как остальные, а в юридической?

— Это тоже, но законы так просто не работают. Есть даже французское выражение «когда говорят пушки, законы молчат». Я вижу, что можно собрать войско, припереться туда и дать бой, который, может быть, выиграю. Будут, если отбросить моральную сторону вопроса — потери, расходы по деньгам, но главное, что я таким процессом адекватно рулить не смогу и ничего не буду в процессе контролировать.

— И, тем не менее, Вы как минимум трижды, как это говорят по-русски, загребали жар чужими руками. А там были, хотя и в миниатюре, боевые операции.

— Думаю, что тут такое не сработает, мне просто некого натравить на собственных подчинённых, придётся действовать тоньше.

— Есть какие-то мысли?

— Есть. Для начала будет ошибкой объединять Хомяковых и боевиков, они вместе только в силу ситуации и каждого следует рассматривать отдельно.

— Мне нравится Ваше рассуждение, — подбодрил меня китаец.

— Хомяковы попёрлись забирать большой куш от умершего родственника. Они на него давно разевали рот и Вьюрковский даже знал об этом, но поскольку чувствовал себя превосходно, то относился равнодушно. Он помер, они собрали делегацию и приехали, как будто им тут кто-то будет рад. И явно не рассчитывали, что поляки и я претендуют на наследство.

— Были не готовы?

— Ну да, иначе как-то бы организовали свой приезд с охраной или наоборот, более скрытно. В общем, они двигаются по инерции. Сейчас они подадут в суд заявление об оспаривании наследства, оспаривании завещания и так далее. Это произойдёт буквально на днях.

— Тут Вы рассуждаете как юрист.

— А что делать, я он и есть, а наследование — процесс юридический. Другое дело, что в Кустовом решение Совета владетелей имеет большую силу, чем судебный акт и документ от нотариуса.

— Они этого не знают, но юрист, которого они наймут для того, чтобы идти в суд, разве не подскажет?

— Скорее всего, нет, он будет говорить им то, что они хотят услышать, чтобы получить с них оплату. Это стандартная тактика адвокатов.

— Значит, они надеются на то, что пережмут адвоката, посла и министра в суде? — иронично спросил Танлу-Же.

— Ну, как-то так. Если бы они не верили в свои воздушные замки, то уже бы срулили.

— А боевики?

— Я ничего пока про них не знаю, но им явно пообещали премию и что в целом всё останется как прежде, включая иммунитет от судебного преследования за прошлые грехи.

— Значит, они идут против Вас из-за денег?

— На то они и наёмники. Но это не обязательно означает, что они ещё и дебилы, которые не представляют риска всей ситуации.

— Что Вы наймёте кого-то, чтобы раздавить их и взять контроль над своим доменом?

— Это они как раз понимают. Но могут не догадываться, что пошли против существующего порядка вещей.

— Не совсем понимаю, о чём речь.

— Владетели сказали, пусть и под давлением обстоятельств, своё слово, что наследник — Филинов. А теперь оказывается, что их слово ничего не стоит. А раз так, то может и вся их власть — пустой звук и можно вытереть об их имена ноги.

— В народе никаких подобных разговоров нет, мы искали Вас вчера ночью и слышали бы подобное.

— Пока нет. Но они могут пойти и владетелям такое не понравится. И это, кроме личных интересов, очень весомая причина, почему они готовы мне помочь.

— Тактично напоминаю, что главная цель бани — очищение духа и тела.

— Это тонкий намёк на то, чтобы я перестал говорить о своих проблемах, тем более, что они имеют печальное свойство не заканчиваться?

— Мудрый человек видит мелкие знаки, глупый не заметит даже запертые перед ним ворота.

* * *

— Всё сам, всё сам, всё своими руками, — пробормотал я, с трудом вставая с кровати.

Несмотря на чудодейственную баню, лечебные мази и чай с травками, от которого я подозрительно часто бегал в гальюн, утром я чувствовал себя ужасно, словно тело расплачивалось за весь тот бесшабашный трындец, что бездумно творил с ним я в последние дни, включая попадание в каземат.

Если подумать, то начальства у меня нет, подчиняюсь я только себе, однако… Филина же не смахнёшь с плеча как таракана? Нет. Своих деловых партнёров, свои проблемы, врагов тоже не уволишь и от них не отмахнуться.

Получается, что особо свободным занятой человек быть не может, даже если он ИП или какой-нибудь художник, который со стороны смотрится, как человеческое воплощение вольного ветра.

Не бывает абсолютной свободы, по крайней мере, мне кажется, что это как «идеальный газ» в физике, детям в школе как абстракция даётся, но в природе не встречается.

Вот и сейчас, ну куда меня черти несут?

Я прошёлся по своей уютной пещере, но вместо холодильника направился к зеркалу.

Кровать по проекту должна стоять в доме. У меня же дом в пещере. Дом выполняет функцию спальни, но пока что кровать живёт возле его стены, зато заботливо окружена батареями отопления. А вот зеркало висит внутри большой пустой комнаты, туда я и забрёл, чтобы полюбоваться собой, особенно синяками на груди, покрутить суставами, некоторые из которых пережили что-то вроде вывихов. Ну, в целом, здоровым меня пока не назвать, но жить буду.

Из кухонного шкафа достал массивную и в данном случае, реально турецкую турку, насыпал в неё три ложки молотого кофе. Конкретного названия этого продукта я не знал, написано было на что-то вроде «гахва», только трудно разборчивыми художественными вензелями, так что уверенности нет.

Добавил туда сахар-песок, три ложки.

Включил «газ» на плите. Это тоже хитрая штука, не как таковой пропан-бутан, в этом магическом мире при помощи тех же каталитических макров хитрый небольшой компрессор немецкой марки превращал каким-то образом воздух в горючую смесь, выжигая кислород, но в целом действуя сравнительно экологично.

Турка быстро вскипела, пенная шапка порвалась. Шайсе, что и требовалось доказать, я так и не научился правильно варить кофе.

Дал постоять минуту и осторожно слил в чашку с надписью «кустовское охотхозяйство»

Турку тут же сполоснул и повесил сушиться.

Окно, вернее, целая оконная панорамная стена позволяла выглянуть наружу, поскольку плоскость окон была не на пределе пещеры, а чуть утоплена внутрь, оставляя некоторый карниз. Стоя на этом холодном карнизе, со вкусом пил кофе,