— Никого, они всё больше руками и ногами, — не стал уж ему говорить, что Танлу-Же в последнее время приобрёл две дюжины винтовок и автоматов на Чёрном рынке. Но в целом он прав, китайцы вот так запросто могут выставить сотню бойцов, но не для современного боя.

— Вот видите. Забудьте про криминал, она не сильны в открытом бою.

— Допустим. Тогда другие графы? — предположил я.

— Да, эти могут. Но им, само собой, нужна на то веская причина.

— Деньги, и это будет дорого, земли, то есть территориальные уступки и династический брак, — несмотря на ночь, проведённую в камере, мозги мои работали отменно, отсчитывая варианты с точностью компьютера.

— Ну, Вам виднее. Больше никто не поможет, хотя у нас сказывают, что у Вас большие связи со степняками.

— Имеет место быть. Но степняки не захотят вмешиваться, это может быть расценено, как вторжение.

— Не берусь судить, — развёл руками полковник. — Но ежели кто-то тихонечко войдёт, порубает и выйдет, то никто и не заметит.

— Я подумаю. А пока что попрошу Вас, Егор Васильевич, как друга…

— О чём?

— Полиция собирает на наёмные отряды владетелей досье, может не на всех, но на выдающихся участников.

— Не могу подтвердить существование таких досье.

— Как владетель я бы ужаснулся этому. А как друг… Мне нужны копии досье на, скажем так, «моих».

— Ну, может быть, я мог бы такое провернуть, — задумался Мехов, не подтверждая существование досье, но и не отрицая.

— Хорошо. Отсюда вопрос, чем я могу помочь моему другу Егору Васильевичу?

Полковник усмехнулся:

— Ну, не выдавать результаты этой Вашей чёрной работы и тёмных исследователей недр нашей полиции.

— Уже забыли.

— Так просто?

— Да, так просто. Просто моё слово. Всё, не было проверки. Проведу проверку егерской службы или явочной. В республике полно служб. Но этого мало.

— Что Вы имеете в виду, Аркадий Ефимович?

— Ну, страх — плохой мотиватор для свободного человека и друга. Проверка улетучилась в тумане просто, чтобы мы подружились.

Полковник скептически поджал губы, но всё-таки согласно кивнул. Я неторопливо продолжил:

— А за досье я должен что-то ещё!

— Может, Вы и удивитесь, но я такого, мягко говоря, не люблю, — Мехов не говорил, как таможенник Верещагин про «за державу обидно», но отчётливо намекал на это.

— А я и не предлагаю взятку. Хотите закупку более современного вооружения для своих отрядов? Приборы слежения. Хотите, помогу создать в полиции отделение слежки?

— Мы и так следим, как можем.

— Но есть жучки, приборы по подслушиванию и подглядыванию.

— Так это в Москве и то говорят, даже у тамошней полиции этого нет.

— В Москве нет, а у вас будет. Такое Вас заинтересует? Или всё же оружие?

— Оружием, как показывает практика, лучше лишний раз вовсе не махать. Доброе слово, подкреплённое дубинкой, лучше пистолета в разговоре с нравственно нестойкими гражданами.

В дверь постучали:

— Господин прокурор, господин полковник, дозвольте предложить вам чаю!

Полицейский вздохнул, видимо никакие чаи он не любил.

Я решительно встал и направился к двери.

— Егор Васильевич, предлагаю этот разговор завершить на полуслове. Пойдёмте?

Он задумчиво кивнул, встал и открыл двери. За дверью был начальник участка с замом.

Они пошарили взглядом по кабинету в поисках Губачинского. Начальник участка, впрочем, опознал меня и от этого крепко задумался.

— Виктор Павлович! — игнорируя начальство участка, я увидел крупного полицейского, моего недавнего конвоира, который как слон по джунглям, плыл по коридору по своим делам.

Он развернулся ко мне, моментально прошёлся глазами, не узнал, зато очень даже узнал полковника, поэтому вытянулся во фрунт.

— Я!

— Благодарю за службу! — громогласно проговорил я, — Только Вы тут спасаете честь участка. Прошу объявить Виктору Павловичу благодарность, а нам с господином полковником пора, дела государственной важности, знаете ли.

И мы ушли, оставив их тут немного офигевать без нашего участия. Так сказать, в режиме «что это было?».

…

Полковник предложил меня довезти, но я отказался.

Не стал вдаваться в детали, но пока я был негром, у меня в кармане было рублей сорок-пятьдесят.

Потом меня арестовали, всё изъяли, но когда вещи принесли назад, денег там мистическим образом уже не было. Чистое колдовство, ведь не мог же задержавший меня патруль попятить у негра кровно заработанные его бедной страной денежки. Не мог. Вот и получается, что в участке завелась нечистая сила.

Так что я побрёл пешком, наслаждаясь свободой и наличием потрёпанного паспорта на имя Нгома в кармане.

Так как я был одет в смесь одежды степняка и кустовского стиляги (будучи негром, я оделся очень ярко), то меня не замечали даже когда мимо проходили знакомые. А я наслаждался городом и возможностью быть свободным, как вольный ветер.

Обувь слегка натёрла мне ноги, так что я прихрамывал, пока брёл через толпу людей, никем не узнанный и никому не нужный.

Лишь когда я зашёл в китайский квартал, старик, торговавший цветами, узнал меня и кивнул, поймал какого-то мелкого остроглазого пацана из своих, что-то ему прошептал и тот побежал.

Глава китайских триад местного разлива встречал меня на улице возле своего извечного кафе. Подозреваю, что он настолько с заведением сроднился, что оно и принадлежит ему же, хотя управляет кто-то из его родни.

— Нин хао! Чуть не сказал, барев дзез!

— Нин хао, — Танлу-Же многозначительно покачал головой, как Конфуций, от которого сбежал ученик, а потом вернулся назад, не найдя просветления в скитаниях.

Мы пожали друг другу руки.

— Мы вчера всех на уши подняли, искали Вас, Аркад Ий. Всё моё посольство переживало, что Вас похитили Хомяковы.

Понимающе кивнул.

— Простите, не мог предупредить, — я зверски почесался.

— Расскажете, что случилось? Это точно не Хомяковы?

— Они не могли, я же был вылитый африканец. Не узнала бы родная мать. Это плюсы маскировки, но есть и лёгкие минусы.

— Какие? — с понимающей насмешкой спросил китаец.

— А у Вас, помнится, была банька. Как насчёт попарить посла одного каганата, там и расскажу?

— Ну, такому высокому гостю и банщик нужен под стать.

— Например, другой посол. Знаете кого-нибудь такого уровня? — спросил я Танлу-Же.

— Что-нибудь подберём. Я только своим дам отбой, скажу, что Вы нашлись,