перед ней ворота, и Леона, придерживая подол своего отвратительно чёрного платья, шагнула на дорожку. Мартин, торопливо спешившись, направился было к ней, но сказать ничего не успел. Из дворца к Леоне спешил человек. Девушка невольно замедлила шаг, чувствуя, как внутри леденящим трепетом разливается дурное предчувствие. Она узнала этого человека ещё до того, как тот подошёл ближе.

Главнокомандующий стремительно преодолел разделяющее их расстояние и склонился перед Леоной. Брови первого воина недовольно хмурились.

— Ваше Величество, у нас неприятности. Волнения переросли в восстания. Все семь городов трясёт от бунтов людей, которые… — мужчина неожиданно запнулся.

— Которые что? — переспросила Леона, отчётливо понимая — началось.

Главнокомандующий поморщился и нехотя ответил:

— Требуют отдать трон Рикарду.

Глаза Леоны сверкнули обжигающим гневом.

— Да как он смеет! — с ненавистью процедила она и быстро пошла к дворцу. Все поспешили за ней, не решаясь заговорить.

— Каково соотношение сил? — спросила Леона, не оглядываясь.

Ответ последовал незамедлительно.

- Повстанцев значительно меньше, чем наших воинов, но их число постоянно растёт. В каждом городе есть как минимум один сильный маг, перешедший на вражескую сторону. Подавить бунт пока не удалось.

Леона задумчиво закусила губу. Следующий за ней Мартин обеспокоенно посмотрел на подругу. Он ещё не слышал об этой истории, но суть происходящего всё равно понял. Чародей шёл молча, с бесстрастным лицом, и только выскакивающие иногда на пальцы искорки чар выдавали его волнение.

— Вдобавок к этому, — продолжал главнокомандующий, — бунтующие используют в боях мощнейшие волшебные предметы, относящиеся к разным областям магии, что также останавливает наши силы.

Леона неприязненно поморщилась. Рикард всё предусмотрел и каким-то образом умудрился за одну ночь поднять толпы людей в разных городах на серьезную борьбу. Но кое-что в этой истории не вязалось. Кое-что… Леона не оглядываясь махнула рукой, и идущий за ней чародей ускорил шаг. Казалось, он уже без слов или взглядов чувствовал, когда Леона звала именно его. В глазах чародея застыло непонятное окружающим недоумение. Поравнявшись с Леоной, мужчина пошёл рядом. Девушка чуть повернула голову, и они переглянулись.

— Я не понимаю, — тихо произнесла Леона, и чародей кивнул в ответ.

— Согласен. Всё это очень странно.

— О чём вы, госпожа Леона? — подал было голос Мартин, но девушка уже вошла во дворец, оставив его вопрос без ответа.

В полной тишине все поднялись по лестнице и следом за принцессой прошли в тронный зал, где состоялся новый совет. Им нужно было обсудить новости, продумать план действий. Тасия сегодня тоже присоединилась к собравшимся. Звучали отчеты из пострадавших городов, велись долгие споры о дальнейшей стратегии, так ни к чему не приведшие. Сам дворец бурлил и шумел, готовясь к предстоящей завтра коронации. Хорвандский принц тоже крутился рядом, при каждом удобном случае обмениваясь с Леоной несколькими репликами. На совет Рудольфа не пускали, но юноша всё равно старался быть поблизости и, казалось, искренне переживал беду Румии. Его маг был задумчив и немногословен, внимательно прислушивался к разговорам, особенно уделяя внимание подробностям использования чар. Вместе с придворным чародеем они осмотрели поврежденную дверь в хранилище, и хорвандец только покачал головой, оценивая разрушения. Никаких пояснений он дать не смог. День шёл своим чередом, суетливо, тяжело, выматывающе, и новоиспеченная правительница выбивалась из сил, пытаясь успеть везде, где была нужна. Особенно тяжело приходилось с главнокомандующим — тот ждал от Леоны приказаний, а она не знала, справятся ли местные воины с восставшими сами или им потребуется подкрепление. Измученная, она ещё старалась держаться, но всё равно в глазах наследницы нет-нет да мелькала усталость.

Рикард ждал. Он спокойно бродил по улицам, неузнаваемый никем — ведь кто заподозрит в ученике городского мага безжалостного захватчика? Личина, под которой юноша скрывался в столице долгое время, оказалась очень удобна, и даже сейчас он продолжал носить лицо кучерявого паренька неопределенного возраста. Улицы гудели от шума, и в каждом трактире обсуждали Рикарда. Колдун слушал эти разговоры со слабой улыбкой. Если люди говорят о нем, значит, он уже захватил их мысли, посеял смуту и страх, заставил сравнивать противоборствующие стороны. Он использует это чуть позже, когда его угроза прочно засядет в умах народа. Сейчас Рикарда интересовало другое. Он ждал сумерек. Сумерек и окончания советов во дворце.

По улице, лежащей недалеко от дома венценосных особ, будто промчался ветер. Никто из прохожих не заметил резкий порыв, всколыхнувший тени у домов, и только Рикард прищурился. Бегущий мимо призрачный конский силуэт остановился, рыкнул, приветствуя хозяина, и помчался дальше. Юноша улыбнулся и проводил тень веселым взглядом. Потом посмотрел на вечереющее над головой небо. Пора. Он проскользнул темнеющими проулками, обходя дворец с тыльной стороны. Слившись с темнотой, сбросил иллюзию и вскинул голову, выискивая взглядом нужные окна. Разочарованно покачал головой — слишком далеко, ничего не увидишь. Словно почувствовав раздумья хозяина, из сгустившегося сумрака вынырнула Третья и подтолкнула его носом под руку. Рикард рассеянно потрепал лошадь из кошмаров по косматой гриве, иногда касаясь пальцами ошейника.

— Не получится, тебя защитная магия дворца почувствует, — вполголоса проговорил он, продолжая поглаживать зверя. — А из сада и ты ничего не увидишь. Но у меня есть идея. — Третья недовольно рыкнула, обнажая желтоватые клыки не хуже медвежьих, и Рикард усмехнулся. — Не ворчи. Если понадобитесь, я позову вас, не сомневайся. А пока можете отдохнуть. — Глаза Рикарда хитро блеснули, и он добавил: — Поохотиться.

Третья встрепенулась, заслышав любимое слово. В тёмных глазницах зажегся мрачный огонь азарта, и, громко взвыв, хищница исчезла. В свете фонарей блеснула гладкая шкура, под которой налились силой мощные мышцы. Рикард усмехнулся и снова повернулся к дворцу. Там, внутри, конечно же услышали этот жуткий, с примесью ржания вой, который могла бы издавать лишь лошадь, выросшая среди волков. Теперь они наверняка гадали, насколько он близко. Рикард потёр руки, чувствуя, как его охватывает предвкушение. Леона даже не представляет, насколько он близко.

План, к которому он собирался прибегнуть, совершенно не обещал нужного результата. Во многом он зависел от удачи, случая, реакции обитателей дворца, и Рикард чувствовал, как будоражит от возбуждения кровь, будто он был мальчишкой, замыслившим приключение. Если получится, он на шаг приблизится к победе. Если же нет, придумает что-нибудь новое. Засунув руку за пазуху, Рикард немного повозился, отцепляя что-то от внутреннего кармана. Видимо, предмет серьезно зацепился, и пришлось аккуратно выпутывать его из ткани, стараясь не порвать тонкую куртку. Наконец усилия мага увенчались успехом, и он аккуратно вытащил наружу крупное, почти с ладонь украшение из красноватого металла. Подержал на пальцах, разглядывая искусно выкованную фигурку скорпиона с цепкими лапами и загнутым жалом.