«Проджект-менеджер» было словом из айти, поэтому я написала Антону и рассказала о предложении фонда. Казалось, что такой работой не стыдно поделиться. В ответ Антон меня поздравил и ничего дельного не написал. Пришлось говорить прямо: помоги мне подготовиться. Антон прислал дурацкий смайлик – большой палец вверх. А после отправил семистраничный гуглдок с рекомендациями для интервью. В основном там были вопросы, которые нужно задать компании на собеседовании. Вопросы были разделены на блоки:

миссия компании;

всё про вакансию;

испытательный срок (и онбординг);

рабочие процессы;

конфиденциальность;

команда;

оплата;

вопросы к вышестоящим (CEO, руководитель, руководитель руководителя);

вопросы про так называемые ништяки (ДМС, спортзал и всё такое).

Благодаря этому гуглдоку я выучила слова «онбординг» и «CEO». Вопросов было слишком много, я бы не стала принимать на работу человека, который так много уточняет и спрашивает. Даже очень хорошего человека. Я выбрала четыре вопроса, которые собиралась задать не скопом, а в течение разговора.

Перед звонком я вся переволновалась, накрасила губы поярче, достала из дальнего шкафа пиджак. Работа предстояла офисная, и я должна была ей соответствовать. Под пиджаком на мне висели домашние шорты. Офис офисом, а комфорт на зум-звонках важнее. Прямо перед собеседованием мне захотелось в туалет, я торопилась, но всё равно опоздала на две минуты. Меня уже поджидала очень уставшая женщина. Наверное, ей было чуть больше тридцати, все тридцатилетние женщины обычно выглядят так.

Фонд основал российский бизнесмен, имя которого я не запомнила, но записала, чтобы потом загуглить. Идея фонда заключалась не в финансировании малого бизнеса, а в проведении образовательных проектов. Сначала это прозвучало непонятно, потом женщина объяснила: они разрабатывали онлайн-курсы, которые учили предпринимателей подаваться на гранты, искать спонсирование и более грамотно обходиться с деньгами. Помимо курсов, они координировали и спонсировали лекции, дискуссии и конференции о том же самом и консультировали представителей малого бизнеса. Всех, кто к ним обращался. В общем, всё для малого бизнеса и больше ни для какого такого другого. Мне такая инициатива показалась благородной. Где-то на подкорке сознания я помнила, что малый бизнес погибает и никто его не поддерживает.

Обязанности были несложные, больше координаторские и в основном касались онлайн-курсов. Общаться с преподавателями, выступать медиатором между всеми, кто участвовал в создании курса, отсматривать итоговые ролики, вести таблицы с апдейтами, искать студии для записи лекций и с ними договариваться. Ещё меня обещали отправлять в командировки, чтобы я смотрела, как работают филиалы фонда, и делилась с ними опытом. Зарплату предлагали рыночную, очень хорошую для моих низких стандартов. Нужно было ездить в офис, но не каждый день. Очень уставшая женщина как раз там и сидела. Очень уставшая женщина подозвала всех своих коллег – миловидные добрые тётушки, набирающие слова на клавиатуре одним указательным пальцем. Все они, как и женщина, выглядели устало. Но это не была измученность переработками, а что-то совсем другое. Что-то похожее на пустоту.

И я могла бы стать такой же – вписаться в стены крошечного офиса и биться плечами и коленями обо все углы, покрыться пылью и ранними морщинами, потускнеть и заплесневеть. Может быть, это не так уж и страшно.

Я задала первый вопрос: «Смогу ли я вырасти на этой работе?» Очень уставшая женщина ответила: «Да». Сказала, что они надеются на долгосрочное сотрудничество – они ожидают, что в будущем количество онлайн-курсов будет увеличиваться и обязанностей тоже будет становиться больше. Можно было стать начальницей координаторов курсов. Звучало вдохновляюще.

Я задала второй вопрос: «Кто будет моей начальницей?» Конечно же, очень уставшая женщина будет. Морщины на её лице пропали в минуту, когда она начала говорить про нашу работу вместе. Она обещала меня всему научить, обещала во всём поддерживать, уважать, защищать. Это не звучало как просто слова – она в них верила. Потом морщины снова проявились, а глаза потухли.

Я задала третий вопрос: «Будет ли испытательный срок?» Будет, а после него и зарплата станет побольше, и что-то ещё такое. Но есть одна деталь – перед устройством на работу нужно будет пройти интервью со службой безопасности. Ничего такого страшного, просто стандартные вопросы. Женщина не слишком переживала об этом, просто сказала вскользь. Зато запереживала я, и сразу же эта работа показалась неподходящей для меня.

Я хотела задать четвёртый вопрос, но слишком уж сильная усталость читалась на лице женщины, и я промолчала. Мы поулыбались друг другу. Очень уставшая женщина наконец спросила:

– Ну, что думаете?

Я ответила, что меня всё устраивает. Мои глаза сверкали алмазиками, женщина увидела это и немного посветлела. Это предложение было заманчивым, но я не привыкла принимать спонтанные решения. В ответ женщина сказала, что у них есть ещё одна кандидатка, которая им нравится. Мы разошлись обе в сомнениях: женщина думала о том, что у меня совсем другой бэкграунд и на такой работе я долго не задержусь. Я думала точь-в-точь о том же самом.

После звонка я загуглила спонсоров фонда: фонд жил не только на деньги бизнесмена, но и получал президентские гранты и финансирование от главной нефтедобывающей компании. Нужно было разузнать, насколько ценности у фонда ужасные. Обычно мне помогал в таких вопросах друг-который-вышел-из-дома, вот только он и правда вышел из дома. Пришлось идти к его друзьям.

Я совсем забросила общение с ним, не было сил даже смотреть их сторис. Я продолжала любить друга, никогда не сомневалась в этом, они же были для меня малознакомыми людьми, и без друга нас больше ничего вместе не держало. Только вот ради таких консультаций я готова была с ними немножко дружить.

Друзей друга можно было найти в кафе с твёрдыми стульями, они всегда были там, даже ранним утром и поздним вечером. Я пришла туда в обед, посидела с ними, поела тирамису и наконец задала вопрос про спонсоров. Друзья друга ухмыльнулись и, перебивая друг друга, затараторили. Спонсоры были совсем ужасные: они разрушали природу, убивали редких животных, вырубали леса, разливали нефть в озёра и реки, деньги на обновление оборудования они тратили на свою жизнь и об экологии вовсе не пеклись. Жизнь их была сказкой: они строили себе дворцы, оплачивали учёбу и хобби своих детей, покупали гражданства других стран и дарили родственникам дома и квартиры. Я ужаснулась.

Очень уставшая женщина пообещала дать ответ на следующей неделе, а я собиралась отказаться – незачем тратить их и моё время. Но этого делать не пришлось, никто из фонда со мной не связался. Видимо, я не прошла проверку безопасности или они выбрали другую кандидатку.