что Великая княгиня, несмотря на тяжелые ранения, нашла в себе силы перевязать голову Иоанна Константиновича своим платком. Когда производилось следствие, чекист Старцев показал на допросе, что убийство узников было совершено по приказанию из Екатеринбурга и под руководством специально приезжавшего оттуда члена Уральского совдепа Сафарова. Подводя итог всему собранному по этому делу материалу, следствие пришло к заключению, что екатеринбургское и алапаевское злодеяния – «продукт одной воли одних лиц».

Останки мучеников некоторое время пребывали в кладбищенской церкви, затем крестным ходом были перенесены в Свято-Троицкий собор Алапаевска и погребены в склепе[291]. С приближением красных от адмирала А.В. Колчака и генерала М.К. Дитерихса поступило разрешение духовнику Великой княгини Елизаветы Федоровны о. Серафиму (Путяте), игумену Серафимо-Алексеевского скита на Белой горе, – сопровождать эвакуируемые гробы с телами мучеников на восток. 1 июня 1919 года поезд отправился по Восточно-Сибирской дороге до Читы, где на шесть месяцев останки нашли пристанище в женском Покровском монастыре. В связи с продолжающимся наступлением Красной армии, 26 февраля 1920 года их вынуждены были перевезти за пределы России. В апреле 1920 года, встреченные начальником Русской Духовной миссии Архиепископом Иннокентием, они были погребены в склепе храма Св. Преподобного Серафима Саровского в Пекине. После 1945 года, когда Красная армия заняла Манчжурию, этот участок земли достался советскому посольству, которое возвело в 1950–1960-х гг. на месте храма и кладбища свои постройки. Хлопотами сестры Великой княгини Елизаветы Федоровны, Принцессы Виктории, в ноябре 1920 года гробы Е.Ф. Романовой и инокини Варвары в сопровождении игумена Серафима были отправлены в Иерусалим, где и нашли приют в крипте русской церкви Св. Равноапостольной Марии Магдалины в Гефсиманском саду. 21 февраля 1921 года погребение тел совершил Патриарх Иерусалимский Дамиан. В праздник Св. Жен Мироносиц 1 мая 1982 года мощи Преподобномучениц перенесли в помещение самого храма.

Пришел черед семьи Николая II. Лишь в девяностых годах в открытой печати были оглашены данные, объективно свидетельствующие о том, что произошло под Екатеринбургом 3–4 июля 1918 года. Так, в газете «Труд» (№ 164 от 16 июля 1993 года) была опубликована докладная записка секретаря ЦК КПСС Л.Ф. Ильичева от 6 июня 1964 года на имя Н.С. Хрущева. Материал до опубликования находился в Центре хранения современной документации под грифом «Совершенно секретно». Привожу этот интереснейший документ с небольшими сокращениями (даты в нем и далее приведены по новому стилю): «…В соответствии с Вашим поручением докладываю. Точных документов, официальных отчетов, а также постановлений, предварявших расстрел царской семьи, в архивах не обнаружено. Нет бесспорных данных и об участниках расстрела. Изучены и сопоставлены многие материалы, опубликованные в советской и зарубежной прессе, документы советских партийных и государственных архивов. Кроме того, в мае 1964 года записаны на магнитофонную ленту рассказы бывшего помощника коменданта Дома особого назначения, где содержалась царская семья, Г.П. Никулина и бывшего члена коллегии Уральской областной ЧК И.И. Родзинского. Это единственные оставшиеся в живых товарищи, имевшие отношение к казни Николая II.

Документальные источники свидетельствуют о том, что Николай II и его семья были казнены по решению Уральского областного Совета… Как пишет В.П. Милютин, в то время нарком земледелия РСФСР, в тот день, 13 июня 1918 года, в Кремле поздно вечером проходило очередное заседание СНК под председательством В.И. Ленина. Сообщение Я.М. Свердлова было зафиксировано в протоколе № 159 заседания СНК: “Слушали: Внеочередное сообщение Председателя ЦИК тов. Свердлова о казни бывшего царя – Николая II по приговору Екатеринбургского Совдепа и состоявшемся утверждении этого приговора Президиумом ЦИК. Постановили: Принять к сведению”».

За несколько месяцев перед этим на заседании ВЦИКа обсуждался вопрос о переводе семьи Романовых из Тобольска в Екатеринбург. П.М. Быков, бывший член Уральского Совета, в своей книге «Последние дни Романовых», изданной в 1926 году в Свердловске, пишет, что в начале марта 1918 года в Москву специально по этому поводу ездил областной военком И. Голощекин (партийная кличка «Филипп»). В книге Быкова отмечается, что Президиум ВЦИК склонялся к тому, чтобы назначить над Романовыми открытый суд. Обвинителем был назначен Троцкий. В воспоминаниях всех, кто имел отношение к расстрелу Романовых, утверждается, что письменной санкции на расстрел семьи Романовых из Москвы получено не было. Уральский областной совет решил этот вопрос самостоятельно, исходя из создавшегося положения. К Екатеринбургу подходил мятежный чехословацкий корпус, к которому примыкали по дороге контрреволюционеры. Нерегулярные добровольческие отряды, сражавшиеся на Урало-Сибирском фронте, не могли противостоять их натиску. В этих условиях Уральский Совет принял решение расстрелять семью Романовых в ночь на 17 июля 1918 года. Исполнение решения было возложено на коменданта Дома особого назначения Юровского. Приказ о расстреле отдал ему Голощекин. По плану ровно в полночь во двор особняка должен был приехать на грузовике (для вывоза казненных) рабочий Верх-Исетского завода Ермаков. Однако машина пришла с опозданием на полтора часа. Когда приехал грузовик, комендант разбудил доктора Боткина. В связи с тем, сказали ему, что в городе неспокойно, необходимо перевести всех из верхнего этажа в нижний (полуподвал). Боткин отправился будить царскую семью и всех остальных, а комендант собрал отряд из 12 человек, который должен был привести приговор в исполнение.

Командовавший расстрелом Юровский (умер в 1936 году) не помнил или не хотел называть фамилий непосредственных участников расстрела. В автобиографии персонального пенсионного дела, написанной 9 декабря 1962 года М.А. Медведев писал: «В ночь на 17 июля 1918 года я, как председатель Уральской областной ЧК, принял непосредственное участие в расстреле царя Николая Второго и всей его семьи… Стрельба продолжалась несколько минут и шла беспорядочно, причем в маленьком помещении пули летели рикошетом от каменных стен. Некоторые из участников расстрела стреляли через порог комнаты. Через несколько минут комендант дал приказание прекратить стрельбу. Однако, освидетельствовав членов царской семьи, Юровский увидел, что некоторые из них живы. Комендант обратил внимание на то, что пули, ударяя в корсеты женщин, отскакивали рикошетом. Как выяснилось, на царице и царских дочерях оказались корсеты, в которых вплотную один к другому были зашиты бриллианты. Они и создавали непробиваемый щит. Юровский пишет, что весь расстрел занял вместе с “проверкой” минут 20. В разных документах упоминается разное число расстрелянных в Доме особого назначения. Никулин, Родзинский, Медведев называют одиннадцать имен. Юровский говорит, что было двенадцать, добавляя к перечню повара Тихомирова. Однако во всех документах нет никаких разногласий относительно числа казненных членов царской семьи. Это Николай II, его жена, сын Алексей и четыре дочери: Мария, Ольга, Татьяна и Анастасия.

Первым захоронением трупов расстрелянных занимался, по поручению Уральского областного Совета, Ермаков. В три часа ночи трупы