имеется у Г.Т. Рябова, первооткрывателя екатеринбургского захоронения (Болотин Л.Е., 1996). Если ответственно относиться к событиям, к документам, то не может подлежать сомнению достоверно установленный факт: той июньской ночью 1918 года все члены царской семьи были убиты.

Кровавый разгром Дома Романовых завершился в 1919 году в Петрограде. Интересно, что в отличие от расстрелов в Екатеринбурге и Перми, власти посчитали целесообразным провести расследование «преступлений» ряда великих князей. После кратковременного пребывания сначала в Доме предварительного заключения (Шпалерная, 25), затем в тюрьме Трубецкого бастиона, состоялось официальное решение ВЧК о смертной казни. 29 января, недалеко от могил своих родных, покоящихся в соборе, были расстреляны четыре великих князя: Георгий Михайлович, директор Русского музея, известный художник и коллекционер, передавший в музей огромное собрание монет; Дмитрий Константинович, младший брат знаменитого поэта К.К. Романова («К.Р.»), президент Российского скакового общества; опальный (из-за своего морганатического брака с Ольгой Палей) Павел Александрович; и, наконец, Николай Михайлович, известный писатель, историк и коллекционер. На освобождении Н.М. Романова, не боясь навлечь на себя гнев властей, решительно настаивали Академия Наук и Максим Горький, мотивируя ходатайство полной безвредностью писателя для Советской власти и огромными его заслугами перед исторической наукой. «Революция не нуждается в историках», – ответил Ленин и утвердил смертный приговор.

История в свидетельствах очевидцев сохранила нам детали казни. Князья вели себя спокойно, попрощались друг с другом, Николай Михайлович в шутку завещал красноармейцам свои «генеральские сапоги, чтобы зря не пропали». Глубоко верующий Павел Александрович молился о своих палачах: «Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят…». Места погребения великих князей не известны, установлено лишь, что они были тайно погребены на территории крепости или у ее стен. Прошло 80 лет. Проанализировав материалы соответствующих дел, Генеральная прокуратура Российской Федерации 10 июня 1999 года посмертно реабилитировала расстрелянных. Справедливость восторжествовала… С каким опозданием!

По действующим сегодня в Российской Федерации законам возможна реабилитация лишь тех лиц, в отношении которых официальными органами, имевшими полномочия для вынесения приговоров, незаконно были применены репрессии. В отношении же Николая II и его семьи, Михаила Александровича и других родственников императора официальных решений не выносилось… С момента возникновения Временного правительства в России всякая видимость легитимной правопреемственности закончилась. Когда в октябре-ноябре 1917 года пришли к власти большевики, явившиеся откровенными узурпаторами, не имевшими никаких прав, они самим фактом своего прихода отменили отречение последнего царя. Радикалы понимали непредсказуемость собственного будущего, и упрочивая его, должны были ликвидировать Николая II.

По поводу злодеяния в Екатеринбурге написано невероятно много. Выяснены детали, выявлены участники и очевидцы. Собирались вещественные доказательства, проводились опросы свидетелей, скрупулезный осмотр мест происшествий. Удалось доказать факт убийства и непосредственную причастность к злодеянию 164 человек. Палачи были названы поименно. В русском зарубежье появилось немало документов об этом. Десятки лет в разных частях света, там, где доживала свой век русская эмиграция, в многочисленных храмах служились панихиды о последнем царе и его близких. На закате коммунистической эры, когда рухнули прежние запреты, история Романовых стала популярной и в России. Большинство людей впервые узнало, как варварски убили семью Николая II, кто являлся инициатором и исполнителем убийства.

Выяснением подробностей, анализом трагического финала занимались различные люди: историки, публицисты, юристы, врачи, писатели, краеведы, а порой и просто случайные лица, якобы сумевшие «разгадать тайну смерти царя». А тайну его жизни? Это мало кого занимало. Вот кто стрелял в царя, из какого оружия, как перевозились трупы, как они расчленялись – об этом пишут много. Опубликовали биографии убийц, установили родословные, взяли интервью у их потомков. Публике сейчас об убийце Янкеле Юровском известно куда больше, чем, например, о докторе Евгении Боткине. В этой книге имена большинства палачей принципиально не упомянуты. Достаточно знать главных виновных, а фамилии подручных нет надобности популяризировать. Нет здесь и описания подробностей кровавой ночи, когда окончилась земная жизнь последнего царя. В христианском и историческом контексте все, что происходило после умерщвления монарха и его близких, – не более чем частность. К изучению личности Николая II, его служения России, это прямого отношения не имеет.

Так случилось, что злодеяния октябрьского переворота персонифицировались для следующих поколений в личной трагедии Н.А. Романова.

На взгляд историков, правление этого государя было отнюдь не безупречным: и оно, и само его отречение послужили прологом гибели Российской империи. Но в личной судьбе Николая отразились миллионы трагедий его подданных, в его слабости – их слабость, в его смерти – их поругание, изгнание или гибель. Судьба последнего царя, со смирением предающего себя и семью на смерть, не может не волновать потому, что их расстрел явился началом бессудных массовых расправ, жертвами которых стали миллионы наших соотечественников. Однако смерти и страдания жертв, если они и попущены Богом, не смягчают вины убийц. Как наивен творящий зло ближнему своему человек, если он полагает, что «всё обойдется». Не обходится никогда. Только в духовном Законе, в отличие от правил физических, момент преступления и момент воздаяния могут быть разделены годами, десятилетиями и даже поколениями.

Когда весть об убийстве дошла до Москвы, Святейший Патриарх Тихон произнес в московском Казанском соборе проповедь, где сказал: «Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Не будем здесь оценивать дела бывшего государя: беспристрастный суд над ним принадлежит истории, а он теперь предстоит перед нелицеприятным судом Божиим. Но мы знаем, что он, отрекаясь от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней… Он ничего не предпринял для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе… И вдруг он приговаривается к расстрелу где-то в глубине России, небольшой кучкой людей, не за какую-то вину, а за то только, что его будто бы кто-то хотел похитить. Приказ приводят в исполнение, и это деяние, уже после расстрела, одобряется высшей властью. Наша совесть примириться с этим не может, и мы должны во всеуслышанье заявить об этом как христиане, как сыны Церкви». Но голос Русской Православной Церкви оказался одинок. Летом 1918 года общественного осуждения убийства царя в стране не было. Тогда еще не предполагали, что они, конкретные люди, раньше или позже, сами или с детьми, их родственники и знакомые станут жертвами массового красного террора. Последний царь всегда помнил слова Спасителя, наставляющего: «Претерпевший же до конца спасется» (Матф. 24. 13). Николай II и его семья испили свою горькую чашу до дна. Трагедией своей жизни и смерти император искупил свои вольные и невольные, действительные и мнимые вины…

О Николае