Шрифт:
Закладка:
А вот маг весь интерес к бегущим утратил в то же мгновение – он развернулся, подошел к сети и теперь внимательно следил за тем, как Знак Ходоков оплетает трех жертв, словно паук в кокон муху закручивает. И эти трое – они еще орали, когда черная паутина сети сковала их по рукам и ногам.
Недолго это длилось – минуты не прошло, как опустился архимаг на одно колено, ладонь к земле приложил, да и зашептал что-то свое, ведьмам неведомое, и слова его в свете солнечном красноватой огненной вязью заискрились, заискрились да и упали, поджигая дары, для меня принесенные, сеть рыбацкую, магией напоенную, и тех троих, что жизнью своей за чужой грех расплачивались. В общем, и эти трое выжили да и кинулись наутек со всех ног… рук… ползком… подвывая от ужаса.
* * *
Когда охранябушка возвернулся, мы смотрели на него… как на бога. Мы все. Даже олени вернулись, и волки с ними, и птицы больше в полете не гадили, – мы восхищались. Мы восторженно взирали, как он пришел, как молча снял с себя нос, маску, перчатки, плащ с неспешностью воина, что уже завершил бой и даже не вспотел в процессе…
Архимаг стоял в лучах солнца и светился… светился… светился…
И это было так прямо ОГО!
Прямо совсем.
– Ведьма, – маг сдул прядь упавших волос с лица, – я так понимаю, суть нашего соглашения меняется?
– В смысле? – удивленно моргнула я.
Синий насмешливый взгляд и издевательское:
– Ты гарантировала, что не будешь приставать ко мне как к мужчине.
И маг усмехнулся, выразительно глядя на меня.
Ореол поблек мгновенно!
– Ах ты… – начала было я, поднимаясь.
– Ну вот, совсем другое дело, – хмыкнул он, – успокоилась? Ты знаешь, образ восторженной дурочки явно не твое. Ну что, пошли домой?
Гад магический!
Я шла вслед за своим, между прочим, рабом, который насвистывал что-то веселое, перекинув мой плащ через плечо, и клюку тоже забрал. И выглядел он даже не то чтобы победителем – самым победительным победителем из всех!
А по сторонам от него, иногда забегая вперед, так же гордо шли волки. И птицы летели сверху и да – не гадили. И даже олени держались хоть и поодаль, но все же рядом. И только мы с котом, лешим и вороном как идиоты плелись в конце процессии.
– Нет, ну вот как это называется? – возмутилась в итоге я.
– Это называется – мужик, – ехидно подсказал Ученый.
– Архимаг, – добавил Мудрый.
– Исчезли! – прошипела я, этим двум предателям.
– Да чего ты так? – улыбнулся во все клыки кот. – Хороший же мужик, чаща Заповедная одобряет.
В этот момент мой верный друг леший молча взял наставника по уму за шкирку двумя пальцами и зашвырнул так далеко, что кот впечатался в дерево и принял умное решение оттуда не возвращаться. Ворон же не зря именовался Мудрым – он совершил очень мудрый поступок и ретировался сам.
Мы с лешим продолжили идти с чувством глубокого морального удовлетворения.
Минут на пять нас хватило, а дальше не до удовлетворения было.
– Это что ж деется-то? – выдохнула я.
Ученый кот тут же выскользнул из ближайшего дерева и, зашагав рядом с нами, мрачно произнес:
– Недобрые дела, вовсе не добрые.
– Оно понятно, что недобрые! – В момент боя-сражения я как-то не сообразила сразу, но сейчас, когда азарт и восхищение военными талантами моего мага схлынуло, картина вырисовываться начала вовсе паршивая. – Не знаю как вы, а я… не почувствовала я их! Показательное вторжение только, меня к соблюдению законов гостеприимства вынуждающего, а сколько в лес проникло, кого, как? Ворожбу, опять же, не заметила.
Мои друзья-соратники тоже приуныли, и стало ясно – и леший не ощутил, и кот, и даже ворон.
– Совсем ничего? – остановилась я, в каждого растерянно вглядываясь.
С меня-то лесная ведунья так себе, говоря откровенно, третьесортная ведунья с меня, если не похуже, но леший у меня опытный, а кот и ворон так вообще – один Ученый, второй Мудрый и все трое этот лес лучше меня чувствуют.
– Я – нет, – сообщил кот Ученый.
– Даже не призаметил, – покаянно каркнул Мудрый ворон.
Ну, это вообще не дело.
Глаза прикрыла, всей грудью воздух вдохнула и впустила в себя магию леса моего Заповедного, ощущая весь его. Каждую травиночку, каждый куст, каждое дерево… да даже сухой валежник почувствовала. И вот сейчас я явственно увидела и следы ног многочисленных, траву истоптавших, и сколько кустов вандалы-губители погубили-порезали, и как с пня, на котором грибы, между прочим, росли справные да вкусные, грибницу огнем смахнули, чтобы так сказать «дары» расставить. Но даже сейчас, когда видела то, что ранее не ощутила, двое в отряде на полсотни незваных гостей оставались невидимыми да неощутимыми. Один и тени, почитай, не отбрасывал, сливаясь почти с местностью. Второй… второй магом был. Но Ингеборг ли? Этого я сказать не смогла.
– Что видишь?
Леший спросил из вежливости – видел он точно то же, что и я. Да ровно как и я, в отличие от наставников моих по мудрости и учению, лес мог восстанавливать. От того возвращались сейчас кусты загубленные к корням своим, поднималась трава истоптанная, а вот грибницу ни мне, ни лешеньке вернуть к жизни было не под силу.
– Двое в тени остаются, – сообщила я соратникам. – Один точно маг, судя по всему, вероятно, даже магистр, сам силуэт скрыт маревом заклинания, но, судя по тени, плащ на нем был магический, а вот второй… Второго разглядеть никак не могу, даже тени не отбрасывает. Не то что-то с ним.
Постояли мы, помолчали, обдумывая.
И тут:
– Может, ведьмак с ними был? – предположил леший.
Я глаза распахнула, на лешего посмотрела, да и… прав он был. Коли ведьмак, это многое бы объяснило, например то, что я ворожбу в собственном лесу не почувствовала, а иначе от меня целый отряд скрыть было бы никак невозможно. Да только откуда ему взяться-то, ведьмаку? Славастена в свое время все пыталась сына своего ведьмаком сделать, но тут дело в чем – только ведьма родить ведьмака и способна, а она… не ведьма она. Не ведьма вовсе.
– С Изяславой поговорить нужно, – решила я.
– Думаешь, не ведает она? – спросил Ученый кот.
– Думаю, что нет.
И я пнула веточку с тропинки. Изяслава – хорошая ведьма была, правильная, да только имелся у нее один недостаток – влюбилась она. И не в кого-нибудь, а в самого короля, и с тех пор… Оно как – ведьмы должны независимость хранить, а коли полюбишь, да так, чтобы всем сердцем… То и вышло в итоге, что сама королевская ведьма перед Славастеной голову опускала. Обидно. И то еще обидно, что и коли не знает Изяслава, это еще не значит, что она, узнав о таком, станет дело расследовать. Для короля сейчас победа важнее жизни, а для нее важнее жизни сам король, так что…
– Все равно сообщить нужно, – сказала еще решительней. – Так по правилам поступить следует.
* * *
Как до дому дошли, охранябушка зверье лесное послал лесом… в смысле отпустил милостиво, а я задумчиво мимо прошла, поднялась по ступеням скрипнувшим, в избушку вошла, за стол села, серебряное блюдце достала, яблоко.
– Ты что делаешь? – поинтересовался вошедший следом маг.
– С начальством говорить буду, – призналась со вздохом, взявшись за расческу и пытаясь причесать до более менее приличной прически лохмы свои.
И уйти бы этому героическому мужику, но нет, в проходе стоит, свет затмевает.
– Это с каким? – ехидно поинтересовался архимаг. – Чай Лесная Сила не по блюдцу с тобой разговаривает.
Молча на дверь ему указала да и пустила яблочко наливное, запасное, по блюдечку крутиться, призывая, преодолевая сопротивление пространства, связывая меня с той, кто сейчас пост Верховной занимала.
Изяслава ответила не сразу.
Уже и блюдце зазвенело, и я ждать устала, и даже охранябушка плечом к дверному косяку привалился, тоже подустав стоять столбом в проходе, и лишь после ожидания долгого из блюдца раздалось удивленное:
– Весенька?
Вот только по обращению возраст инициированной ведьмы и вычислить можно – ласково-уменьшительное, как с маленькой разговаривала. Но я и была для нее совсем маленькой, мне-то что,
