Игнатьев вдруг весь напрягся, замер и вперил в меня свои синие глаза. Я к таким выкрутасам в духе психологического детектива привык давно и выжидающе смотрел на него. Вдруг он резко встряхнул головой и спрятал ключ в карман.

– Что это вы? То мне этот ключ чуть ли не в нос суете, то прячете вдруг ни с того ни с сего… Что происходит, вы можете объяснить?

– Нет, не могу. Я и сам ничего не понимаю.

– Ну не можете – не надо.

Я посмотрел на часы. До встречи с Осимой оставалось пятнадцать минут.

– Я бы вас попросил никуда из города в эти дни не отлучаться, хорошо? Этот разговор у нас с вами не последний.

– А я никуда отлучаться и не собираюсь. У меня сейчас в день по десять-пятнадцать судов будет, так что и не отлучишься, даже если очень захочешь.

– Да! У меня последний вопрос к вам. Какие у вас отношения с Мацумото?

– С этим мафиозо? Он же из вашего Саппоро. Вы должны его хорошо знать.

– Я вас спросил не о том, откуда он, а о том, какие у вас с ним отношения.

– С Мацумото? Сейчас никаких отношений нет. Официально он руководит закупочной конторой, поэтому вполне легально приезжает в порт к тем же судам, что и я. Ждет результатов моей проверки, затем принимает рыбу – и все.

– Это, как вы сказали, сейчас. А раньше?

– А раньше… Именно Мацумото от имени Грабова предложил мне два года назад, так сказать, финансовую помощь.

– В чем она заключалась?

– Он пригласил меня на ужин в тот же «Кани Уарудо» и предложил принять скромный подарок от его фирмы и от капитана Грабова.

– Конвертик, поди, тяжеленький?

– Нет, не конвертик. Худенький бумажничек.

– Что значит «худенький»? Пустой, что ли?

– Не совсем. Наличных там не было, но зато были четыре «золотые» кредитки: «Виза», «Ам-Экс», «Мастер» и «Дайнерс» – в общем, джентльменский набор.

– Для джентльменского набора не хватает «JCB».

– Это у вас в Японии не хватает. Они знали, с кем имели дело. У нас даже в Москве «JCB» ходит не очень, а в других городах тем более – короче, весьма бестолковая карточка для русских.

– И что же?

– Ничего. Мацумото сказал тогда, что мой предшественник Леонтьев такому бумажнику был очень рад. Кстати, именно тут он извинился и сказал, что они не положили карточку «JCB» как раз потому, что Леонтьев им объяснил, что в России с ней хлопот не оберешься.

– То есть Леонтьеву они и «JCB» дали?

– Видимо. Только теперь-то ему уже все равно. На зоне кредитные карточки к оплате не принимаются.

– И вы от бумажника отказались?

– Ну я же сказал…

– С тех пор вы с Мацумото, как и с Грабовым, враждуете, да?

– В общем, да.

– Он вам угрожал?

– Он – нет. Он до этого не опускается. «Шестерки» его – Ханэда, например – приставали до последнего времени. Грозить не грозили, но и лаской особой не одаривали.

– Вы им сильно мешаете?

– Да нет, теперь уже нет. Что я могу? Они потому серьезно и не угрожают, что бояться им меня нечего. По крайней мере, они так думают.

– А вы думаете иначе?

– Послушайте, майор… Вы же Минамото, да? Из тех самых Минамото?

– Из тех самых.

Я подивился историко-национальной грамотности этого специалиста по тресковым плавникам и внутренностям кальмара. Эти русские часто меня удивляют.

– Так вы же должны понимать – вернее чувствовать, – что чем больше я проигрываю, тем сильнее мне хочется взять реванш.

– Я понимаю это очень хорошо. Более того, я уже неоднократно намекал вам на то, что мне даже известен и один из возможных способов отыграться, которым вы теоретически могли вчера ночью воспользоваться.

– Вы все про цикуту про эту?

– Про что?

– Да про яд. Я же вам про другое!

– Про что про другое?

– Да про то, что посади десяток таких вот Грабовых – другие бояться начнут!

– Вам что же, показательного процесса захотелось?

– А что в этом плохого?

– Вы знаете, господин Игнатьев, у меня ведь отец – профессор университета в Токио и, по стечению обстоятельств, специалист по России. Вообще-то, он литературой вашей занимается, но и историю знает неплохо. Так, насколько я помню, в вашей истории, причем не такой уж и давней, были эти показательные процессы. И про то, чем они заканчивались, вы, наверное, не хуже меня знаете. Вы же сами эту свою перестройку затеяли, чтобы таких вот показательных процессов больше не было.

– Да Грабов – это не Бухарин с Каменевым! Это был бандит, грабивший страну!

– А с бандитами у вас, как и у нас, борются милиция и служба безопасности, а никак не рыбная инспекция.

– Вот именно. А раз ниточки с грабовского «Пионера Сахалина» тянутся в Москву, то там мне легче и милицию, и безопасность к этому делу привлечь. Я же здесь у вас только три месяца в году торчу.

– То есть вы хотите сказать, что вы в Москве под Грабова всерьез копаете?

– Я вам ничего не хочу сказать. Я вас знаю только два часа и знаю, что коррумпированных людишек, в том числе и по сыскной части, в Японии не намного меньше, чем в России.

– Я ведь и обидеться могу!

– Хорошо. Скажите мне, только честно: вам зарплаты вашей хватает?

– Хватает.

– Не врите! Будто я цен ваших японских не знаю и зарплат ваших!

– К чему вы это?

– Как к чему? Вы в Саппоро живете?

– В Саппоро.

– У вас дом или квартира?

– Дом.

– Сколько отдали? Миллионов тридцать? Или больше?

– Двадцать восемь.

– Наличными платили?

– Какими наличными? Бог с вами!

– Вот именно. Кредит взяли в банке, да?

– Да.

– На тридцать лет, да?

– Да.

– То есть кабала на всю жизнь. Плюс дети. Дети-то у вас есть?

– Есть.

– Двое, трое?

– Двое.

– Ну вот. Университет сколько стоит в год?

– Ну ладно-ладно! Будет вам! Идею я понял. Только ведь все так живут. Миллионы то есть.

– В том-то все и дело. А тут вот Грабовы с Мацумото вам предлагают вмиг все свои проблемы финансовые разрешить.

– Ну, вам-то понятно, за краба могут бумажник подарить. А мне-то за что?

– А вот, допустим, захотел я, инспектор Игнатьев, под Грабова начать копать. Копаю, копаю, копаю. А раз копаю, то рано или поздно на полицию-то все равно выйду.

– В смысле?

– От вас же информация мне рано или поздно потребуется. Например о том, как Грабов в девяносто первом «Оху‐134» или в девяносто втором «Чайку‐18» к рукам прибрал.

– И?..

– И вы меня Грабову сдаете. Не бесплатно, конечно, а за кредитик на дом или на тачку для старшего сына. Сообщаете ему,