– А за секрет? – предложила она и скрестила руки на груди, всем своим видом демонстрируя превосходство. – Если я расскажу одну занимательную вещь про Кирана? Поверь, ты точно хочешь об этом знать.

Глава 10. Источники тепла и горечи

Я не признавала шантаж. Особенно если шантажировали секретами небезразличных мне людей. Внутри немедленно вспыхнуло раздражение. Девушка мне в принципе не нравилась, а теперь и вовсе попала в черный список. Непременно запишу в блокнот! Только имя узнаю.

Внезапно блондинка поменяла позу, начала накручивать длинный светлый локон на палец и медово улыбаться. Я смотрела в немом изумлении. У нее раздвоение личности, что ли?

– Девушки, как дела? – раздался голос Зейна, и мне на плечо легла тяжелая ладонь.

Я резко повернула голову. Киран смотрел на болельщиц недобро.

– Привет, Киран, – протянула блондинка.

– Привет, Присс, – согласился он, вперив в нее тяжелый взгляд, и тихо обратился ко мне: – Все в порядке?

– Да мы просто поболтали, – не дала мне открыть рот Присс. – Думали купить бальзам для губ, но Эда не захотела продать. Если передумаешь, то ты знаешь, где меня искать, Эда.

– Вообще-то, не знаю, – ответила я.

– Спросишь у своего парня, – красиво улыбнулась блондинка, словно намекнув, что с Кираном Зейном у них была длинная история. – Пойдем, девочки.

Те послушно расступились перед Присс и зашагали следом. Одна, правда, обернулась и чуть не споткнулась на ровном месте.

– Я думала, ты будешь меня ждать в оранжерее, – проговорила я, не пытаясь скрыть радость в голосе.

– Решил сделать сюрприз, – медленно проговорил Киран, провожая девушек задумчивым взглядом.

– Сюрприз удался.

Ходило мнение, что к парню следует относиться с легким холодком, изображать неприступность. Тогда в нем якобы просыпается охотничий инстинкт. Он идет и идет по следу девушки, не глядя по сторонам, даже если тропинка приводит к брачному алтарю.

Однако строить из себя непокоренную башню, готовую сдаться на каких-то особых условиях, я не могла. И не хотела. Быть влюбленной незазорно. Тем более когда симпатия взаимна.

Мы забрали из оранжереи заметно окрепший плющ, прихватили лопату и направились в сторону учебного кладбища. На мой взгляд, высаживать магическое растение зимой – полный бред, но кто я такая, чтобы спорить с деканом Кросманом.

После ремонта склеп Лавизов выглядел так, словно его только-только поставили. Стены сияли белизной, крышу перестелили, мусор убрали. Вокруг царили частота и порядок.

Понятно, что никто не собирался втыкать в промороженную землю живое растение. Я аккуратно пристроила ящик возле стены, вытащила из сумки шкатулку с зельями собственного приготовления и, сняв защитный купол, по очереди влила в почву магические подкормки. Одна согревала землю, вторая стимулировала рост, третья делала плющ морозоустойчивым, плодовитым и густым. Вильгельм эти зелья очень уважал. Но часто не угощала, а то потом откажется расти самостоятельно и зачахнет в молчаливом протесте.

– О чем вы говорили с Присс? – вдруг спросил Киран.

– Да она чушь несла про какие-то секреты, – отмахнулась я и вдруг на расстоянии почувствовала, как сильно он напрягся. – Никогда не понимала, почему в этой академии странной считают именно меня, когда вокруг такие экземпляры обитают. Посмотри на декана Кросмана? Дураку понятно, что высаживать зимой растения – издевательство над природой, но ведь приспичило же!

– Он думал, что ты дождешься весны, – кажется, расслабившись, усмехнулся Зейн.

– Не на ту напал, – проворчала я, пряча бутыльки в сумку. – Хочет подснежников? Будут ему подснежники…

Растерев замерзшие руки, я опустила пальцы в согретый, влажный грунт в ящике и принялась вливать силу. Плющ жадно начал впитывать магию земли и пошел в буйный рост. Плевать он хотел на низкую температуру, снег и прочие обстоятельства: цепляясь за уступы, по глухой стене поползли побеги и добрались до крыши. Темно-зеленое одеяло ширилось и поднималось. Через некоторое время стену затянул густой покров. Длинные усы с листьями переметнулись на крыльцо и окутали спиралями две невысокие колоны, подпирающие козырек над входной дверью.

– Готово! – Я выпрямилась и отряхнула руки от земли. – Склеп озеленен!

– А мы просили розочки… – раздалось шипение из последнего пристанища Лавизов.

Днем позже мы с Кираном снова стояли в ректорском кабинете, но в этот раз нас встретили с располагающими улыбками. В смысле, с улыбкой нас встретил ректор Норс, а декан Кросман сидел с таким видом, словно с утра мучился головной болью, и мы являлись не последней причиной этих страданий.

– Что ж, вы, господа студенты, как посмотрю, взялись за дело с энтузиазмом, – проговорил ректор. – Декан Кросман доволен вашей работой.

Тот поморщился, словно от похвалы в сторону нарушителей порядка, полностью искупивших вторжение на учебное кладбище, у него сильно стрельнуло в висках.

– Крыша не протекает, стены как новые, – похвалил глава академии.

– И такие зеленые, – проскрипел Кросман.

– Как вы и заказывали, – напомнил ректор, не давая возможности к чему-то придраться. – Слышал, господин Зейн, вы сколотили целую ремонтную бригаду из игроков в магбол.

– Парни помогли, – согласился Киран.

– Что ж, я считаю, что вы заработали право вернуться в команду по магболу, – объявил Норс. – Ваш тренер полностью согласен с моим решением и горячо его поддержал. Пока, правда, придется остаться в запасном составе, но вы уже сегодня можете приступить к тренировкам.

Казалось, Зейн на секунду опешил.

– Я… – Он замолк, справился с эмоциями и по-деловому кивнул: – Благодарю, ректор Норс.

– «Непобедимые драконы» вперед! – подняв кулаки, выдал тот одну из речевок. – Тогда мы закончили.

Все, конечно, отлично. Я искренне рада за Кирана или не очень искренне – пока не решила, но…

– А что заработала я?

В кабинете воцарилась ошарашенная тишина. Абсолютно все, даже лопухи-гемиграфисы, удивились обширной студенческой наглости. Да и я не ожидала, но сама не спросишь, никто не предложит заслуженное поощрение.

– Немеркнущую славу, – язвительно ответил Кросман.

– Господин ректор, а можно я заработаю шесть закрытых пропусков в оранжерее? – попросила я.

– Ботаник пропускает отработку в оранжерее? – немедленно встал он в стойку, и стало ясно, что все – попала.

– Но это не помешало мне украсить плющом склеп Лавизов. Он теперь весь такой… зелененький, а вокруг снег и зима… – пробормотала я.

В итоге мне вручили порицание на официальном бланке с гербом академии и обязали отработать каждый пропущенный день. Ректор Норс не поленился поставить печать. Поощрили от всей души! Хорошо, не заставили клясться на святом писании Пресветлой богини дня, что я все отработаю до начала экзаменов.

– И кто меня тянул за язык? – сокрушалась я, когда мы стояли перед резными дверцами кабины и ждали возвращения с первого этажа движущей