Вальтер Мейерхоф скончался 27 мая 2006 года в возрасте 84 лет.

Центр говорит по-французски

К зиме 1940–1941 вишистские власти надумали «трудоустроить» всех иностранцев. Очередное заимствование из гитлеровской практики заключалось в следующем. Иностранцев (кого удавалось поймать) в возрасте от 18 до 55 лет организовывали в отряды принудительного труда. Их распределяли по различным работодателям. Труд не оплачивался, но в порядке компенсации семьи получали некоторое пособие. В тот же период Франция, продолжая следовать по стопам Гитлера, приняла первые антиеврейские законы. Кроме запрета на работу в различных областях, полиция получила право арестовывать всех евреев-иностранцев и помещать их в концлагеря или ссылать в маленькие городки под домашний арест. Акцию по задержанию дозволялось проводить даже местной префектуре.

Нововведения не прошли мимо внимания Фрая. Кольцо вокруг несчастных беженцев сжималось, условия их спасения усложнялись. К тому же Франк Бон уехав, оставил своих протеже на попечение Вариана. Свой фонд он потратил в результате аферы с яхтой Булэн, и Фраю пришлось просить дополнительные финансовые ресурсы.

Оставшись один, Вариан предпринял более энергичные шаги для реорганизации работы Центра.

Прежде всего, он привлек к работе новых сотрудников, тем более, что Франци, Лена и несколько других помощников в самое ближайшее время собирались уезжать..

Первой появилась Анна Грусс, невысокая, добросердечная женщина, прилежная, с огромным рвением к работе. Следом к Центру

присоединились Даниэль (Данни) Бенедит, и Жан Жемален, его друг по оружию.

Жана рекомендовала Мириам Давенпорт. Светловолосый, голубоглазый эльзасец из Страсбурга, химик по образованию, прекрасно говорил на английском и немецком языках. Жан, отчаянный голлист и католик, сражался под Дюнкерком, был с почетом демобилизован. Обязанности интервьюера не очень привлекали его, но вскоре ему стали поручать и более ответственные задания.

Мэри Джейн уговорила нанять на работу Даниеля (Данни) Бенедита. Данни, окончив Сорбонну со степенью бакалавра философии, служил в префектуре полиции города Парижа, занимая должность по делам беженцев. От службы в армии это не спасло. В начале августа 1940 года он освободился и в поисках семьи отправился в семейное владение в городке Лангедок, но, увы, никого там не нашел. Добрую весть ему принесло письмо Мэри Джейн: его жена Теодора и сын Пьер живы и здоровы. Зная Данни как убежденного социалиста, она звала его с семьей в Марсель, обещая работу на ниве борьбы с фашизмом. Мэри сообщила о неведомой ему организации по оказанию помощи беженцам и намекнула, что обладает там некоторым влиянием.

Вначале Фрай и слышать не хотел о Бенедите. Нужен был ему бывший работник префектуры! «У меня и так достаточно неприятностей с полицейскими! Не хватает еще, чтобы я посадил его в свой офис!» – воскликнул Фрай.

Тем не менее, после нескольких дней уговоров Вариан сдался. Он сумел признать необычайную ценность человека, обладавшего исключительными знаниями в области французского законодательства и работы префектуры. Немалую роль сыграла и рекомендация Мэри Джейн. 22 октября Вариан пригласил Бенедита на собеседование и объяснил ему функции Центра, предупредив, что полиция не испытывает приязни к нему; не очень дружелюбно относится к деятельности Центра и консульство США. Потому работа может оказаться очень кратковременной, даже меньше месяца.

Выбора у Данни не было, и он согласился. Нашлось занятие и его жене Теодоре (Тео), англичанке по рождению, работавшей прежде в компании IBM. Тео обладала сильным характером и терпением, чего не всегда хватало ее мужу. Обязанности личного секретаря (или вроде того) она восприняла с благодарностью.

Данни пришелся по душе Вариану и постепенно стал не только его правой рукой, но и самым близким другом.

Спустя несколько недель новым сотрудником Центра стал Марсель Шаминад. Пятидесятилетний, лысеющий сын композитора Морица Мошковского, Шаминад представлял собой резкий контраст своим, более молодым коллегам. После Первой мировой войны он дослужился до должности консула в Министерстве иностранных дел. Консерватор, католик, он по уверению Меринга, не был фашистом. В равной степени он не принимал антисемитизм и тоталитаризм Виши, социализм и республиканские принципы равноправия.

Несмотря на явное неодобрение со стороны Бимиша и других сотрудников, Фрай решил воспользоваться услугами Шаминада, рассчитывая с его помощью достучаться до тех дверей, которые так или иначе были закрыты для него. Шаминад виделся ему своего рода «министром иностранных дел», на чьи знакомства и связи в правительственных кругах можно было рассчитывать.

Поскольку Лена отбыла в Испанию, ее обязанности передали Анне Грусс. По уверению Вариана, Анна так и не знала до конца его пребывания в Марселе обо всех аспектах деятельности Центра.

Ну и, наконец, в штате появился свой доктор – Марсель Верцеану, по кличке «Морис», выходец из Румынии. Он учился в Италии и Франции, получил диплом врача и вернулся в 1937 в Румынию работать вместе с отцом, тоже врачом. Его активная антифашистская позиция привела к нападкам со стороны местной фашистской организации Желез/-шя Охрана, и он вынужден был иммигрировать во Францию. После коллапса Франции и увольнения из армии он перебрался в Марсель. Идея иметь своего доктора привлекала всю группу, но работы ему было немного, и вскоре Морис переключился на секретные операции.

Увеличение числа сотрудников неизбежно вело к большей вероятности утечки информации. Вариан решил тайные операции доверить лишь несколькими людям. И ему это удалось. Мэри Джейн вспоминает в своей книге, как однажды в офис приехал Чарльз Джой и перед всем коллективом заявил, что следует избегать нелегальных действий. При этих словах те, кто занимался подобной деятельностью, невинно поглядели друг на друга; для остальных же предостережение Джоя явилось полным откровением.

Постепенно сложилось ядро коллектива, состоявшее из Данни, Жана и Мориса. Тео, разумеется, тоже была в курсе секретных операций, но непосредственно в них не участвовала.

Распределив обязанности между новичками, Вариан смог немного отдохнуть. Хотя пребывание в офисе с утра до глубокого вечера, десятки посетителей и такое же количество писем стали неотвязной частью его жизни, он теперь смог позволить себе воскресные прогулки и велосипедные вылазки на природу. Подружившись с молодым образованным юношей Стефаном Хесселем, он предпринимал вместе с ним путешествия по близлежащим городкам южной Франции, наслаждаясь незабываемыми видами Лазурного берега.

Вспоминая то время, Стефан писал, что помогал Вариану переносить приступы меланхолии и депрессии[35].

Вернувшись из одной такой поездки 22 октября[36], Фрай узнал от Анны Грусс, что в офис приходили с обыском. «Странно, объяснила она – искали какие-то поддельные паспорта». В отсутствие Фрая полиция не решилась вскрывать комнату. После небольшого совещания Вариан с Шаминадом сами отправились в полицейский участок. «Министр» произнес патетическую речь