– Порядок, – наконец объявила Эркенбальда.

На столе лежали остатки проволоки, провода, щепки, куски металла. На полу горой валялись опилки и обрывки. Среди них бродила механическая Мигдалла, приподнимая членистые ноги и гоняя шарик, как малый котёнок.

Ковен торжественно выпрямился, чувствуя прилив благодарности и волнения.

– Ты чего вытянулся, будто аршин проглотил?! – пихнула его в бок наставница, которой не терпелось увидеть свою работу в действии. – Механизм оживёт, только когда ты будешь шевелить лапами.

Ковен взглянул на них и не поверил собственным глазам.

Глава 15

Освоение когтей

На Насесте Брайна, Сирения и Лексиос с нетерпением росомах, подстерегающих добычу, ждали Ковена. Стоило ему появиться на пороге, как Брайна ринулась вперёд. Прыгнула, повалила на ковёр и придавила всем весом.

– Ну-у-у как?!

Ковен молча вытянул переднюю лапу, непринуждённо выставив один перламутровый коготь.

– О-о-о! Красотища!

Ангорская кошка впилась в Ковена всеми когтями от счастья. Она ужасно обрадовалась за него.

После мастерской шерстинки и чешуйки Ковена непрерывно вибрировали в унисон с мурлыканьем. Он мурлыкал так громко, что казалось, будто работает миксер. Проходящий мимо автоматон даже предложил ему капельку масла для смазки.

Мысль, что он вот-вот расскажет родителям о победе на испытаниях, переполняла его восторгом. Он был на седьмом небе от счастья, представляя, как покажет им свои когти. Хотелось немедленно нацарапать письмо и получить ответ.

– Расскажи нам всё по порядку! – потребовал Лексиос с искрящимися от любопытства глазами.

Ковен уселся поудобнее и поднял лапу. Пять когтей возникли благодаря хитроумному соединению кожи, дерева и металла. Тончайшая сеть ремешков охватывала лапы, окружая каждый палец и каждую подушечку. Когти плотно сидели в гнёздах и управлялись механизмом настолько миниатюрным, что его невозможно было разглядеть.

– Острие когтя из кости виверны, – пояснил Ковен. – Из самого прочного материала. Оно надето на натуральный кошачий коготь. Эркенбальда считает, что коготь отлично будет пропускать магическую энергию. Затем кожаные ремешки, и вот здесь немного золота, – Ковен указал на ободок самой плотной подушечки. – Но главное – диаментум, чтобы электрические разряды не повреждали лапу. У меня потрясающая защита от трения и любых неприятных ощущений.

Лексиос получил разрешение и рассмотрел волшебную механиматику вплоть до мельчайших деталей. Два светящихся восторгом глаза перебегали с одной детали на другую. Он внимательно изучил механизм, выдвигающий когти, который крепился у сгиба каждой лапы, но был совершенно незаметен среди шерсти и чешуек.

– Можно я нарисую схему? – спросил Лексиос, проведя по струнам кантеле.

– Рисуй на здоровье! Пару набросков? Пожалуйста, не стесняйся! Я охотно попозирую тебе!

Ковен, счастливый, что может разделить радость с друзьями, так забавно изогнулся, что они покатились со смеху.

– Я и представить себе не могла, что возможно такое чудо, – призналась Сирения.

Пока Лексиос рисовал, Брайна снова вцепилась в приятеля. Она непременно хотела понять, отчего все туполапы не заведут себе такие протезы.

Ковен ничуть не удивился вопросу, он и сам себе его задавал, когда сидел в мастерской. Ему было как-то не по себе при мысли, что он один удостоился такой привилегии в то время, как столько котов мучается без когтей.

– Я сразу спросил об этом Эркенбальду! А она мне ответила, что из-за редких материалов и особой техники изготовления протезы – редкая и дико дорогая вещь. Замок мог позволить себе такие вложения, и я удостоился высокой чести. Большинству же протезы недоступны…

Неслучайно Ксантос просил его ещё раз заглянуть в своё сердце. Ошибка недопустима. Даже если учение дастся ему труднее, чем остальным, Ковен может рассчитывать на помощь. Однако за исключительный дар нужно платить. Ковен отлично это понимал: отныне он должен стать достойным когтей, которые ему подарили.

– А ещё существуют породистые особи, не желающие сближаться с туполапами, – прибавил Лексиос.

Все поняли без слов, кого он имел в виду.

– На самом деле ты не единственный. Благодаря бенгальским котам многие получили помощь, – продолжил он с помощью своего кантеле. – Моя семья заботится о туполапах. Жаль, что нет возможности помочь всем, кто рождается с такими особенностями, всем, кто получает увечья в противоборстве с чудовищами.

– Эркенбальда тоже считает, что это несправедливо. Но уверяет, что многие семьи стараются изменить нынешнее положение вещей. Замок Каслкотц и другие учебные заведения не остаются в стороне. Эркенбальда уверена, что новое поколение котов и кошек изменит мир.

Ковену захотелось отвлечься от глобальных проблем. Рассказ об удивительной главе факультета механиматики всех развеселил и растрогал. Друзья загорелись желанием поскорее увидеть её снова в мастерской, полной чудес.

А ещё они решили, что немедленно помогут Ковену восполнить пробелы в магии и волшебстве. Котика распирало от восторга, он не сомневался, что теперь, с когтями, одолеет хоть демона, хоть Бабу-ягу. Они колдовали не меньше часа, и его пыл понемногу угас. Зато открылся смысл слов Эркенбальды, которые она ему сказала, когда он благодарил её со слезами на глазах: «Поблагодаришь, когда освоишь протезы и сможешь колдовать ничего не разрушая и не взрывая. На это нужно время, усердие и терпение. Не опускай лапы. Впереди ещё много-много труда».

Вскоре Ковен убедился, что, несмотря на новые когти, не способен нарисовать ровный магический круг или хотя бы его подобие. Без когтей он рисовал вместо рун каракули. Но и с когтями пока царапал как курица лапой.

«У меня никогда ничего не выйдет», – думал он в отчаянии после очередной попытки создать огонёк-фонарик. И вот наконец он появился, совсем слабенький, но Ковен глядел на него как зачарованный. Увы, управлять своими заклятиями он тоже пока не научился, так что действовали они произвольно и непредсказуемо. Вспыхнувший огонёк тоже повёл себя весьма своеобразно: он поплыл по воздуху, а затем внезапно проявил неодолимое своеволие и, рассыпая искры, со свистом стал носиться вокруг Насеста.

– Ковен, да он мне чуть голову не спалил! – завопила Брайна, привстав. – А мне моя голова дорога!

Огненный шарик уже влетел в чьё-то гнездо и оставил широкий след сажи на подушках и покрывале. Друзья виновато переглянулись. Что тут скажешь? Тем более хозяину гнезда.

– Извините! – кисло промямлил Ковен.

От огорчения шерсть у него потускнела. При каждом столкновении наколдованного фонарика его чешуйки начинали вибрировать, но тут же замирали. За это время Ковен чуть не взорвал автоматон, подпалил шерсть Сирении (та не вопила так громко, как Брайна, но про себя, наверное, ругала его на чём свет стоит) и сам едва не превратился в уголь.

Особенно не повезло ковру. На