опять-таки вес уменьшится. Так, предохранил его лапы от ржавчины и окисления. А вот тут…

В один миг Эркенбальда отметила все достоинства торбохода, а также возможности его улучшения.

– Хорошая работа, – похвалила она.

Кот с трудом сдержался и чуть не замурлыкал от гордости.

Эркенбальда рассмотрела значок на его правом ухе.

– Не ожидала такого от школяра. Уверена, механиматика – твоя стихия. Перед вторым обрядом посвящения выберешь мой факультет?

Её слова глубоко растрогали Ковена, и он надолго умолк. Неужели наставница и вправду им довольна?

Механическая паучиха забралась на высоченный шкаф, соорудила себе гнездо из всевозможного хлама и ревниво поглядывала оттуда на торбоход.

– Так зачем ты ко мне пришёл? – спросила глава факультета.

– Вот, – ответил он, показывая, что у него нет когтей.

– Понятно. Мне присылали письмо, да я позабыла. Ты тот самый туполап, что прошёл все четыре испытания. Все только о тебе и говорят. Я даже слышала, как автоматоны шушукались. И зачем, скажи на милость, я добавила этим железякам опцию «сплетни»?..

Ковен смутился и не знал, что отвечать.

– В любом случае, поздравляю.

Эркенбальда долго рассматривала Ковена.

– Мне очень жаль, – наконец сказала она.

«Жалеет, что ничего не сможет поделать», – подумал кот, и сердце у него снова тоскливо заныло. А потом упало и разбилось. Да, разбилось напополам, как скорлупа каштана.

– Не стоит, – пробормотал он. – Я так и думал: вы ничем не сможете мне помочь.

– Ах, да! Ксантос предупреждал меня об этом, – сказала Эркенбальда, словно речь шла о какой-то технической неполадке. – Поработай над собой. Закаляй волю. Ты настолько привык к разочарованиям, что вообще меня не понял. Мне жаль, что ты родился без когтей. Только и всего. А так… Я всё сделаю.

– Правда?!

– Поверь, бывают случаи и похуже.

Эркенбальда повернулась к Ковену в профиль, и он заметил, что задняя лапа и хвост у неё механические, из дерева и металла.

– Поразительно! Какое изящество, какая изобретательность! Как же вам это удалось?

– Неистощимое терпение, кое-какие способности и огромный опыт. Ну и везенье, само собой. А ещё колдовство и магия, чтобы механиматика ожила. Некоторое время приводила систему в равновесие и отлаживала механизм.

Ковен внимательно рассмотрел каждую деталь. Эркенбальда, должно быть, была на волосок от смерти.

– Хочешь спросить, что со мной случилось?

Разумеется, Ковен никогда бы не решился задать подобный вопрос. Даже теперь, когда она сама заговорила об этом, он держал рот на замке. Не хотел показаться грубым.

– На меня напала баба Яга.

Эркенбальда упомянула об этом лёгким светским тоном, будто предложила ему чашку чая с котовником. Однако над мастерской сразу будто нависла угроза. При одном упоминании о Бабе-яге всякий кот из охотника превращался в добычу.

Ковену послышался предсмертный вопль, почудились корчи агонии, хотя он ни разу в жизни не встречался с Бабой-ягой. На своё счастье. Иначе осталась бы от него только горстка костей. Баба-яга костяная нога слыла страшным, опасным врагом кошачьего рода. Не лучше демонов. В сказках она жила на краю царства мёртвых и с помощью чёрной магии призывала мертвецов к себе на службу.

Шерсть у кота встала дыбом.

– Я выслеживала её в южных болотах, неподалёку от Каллисты, – снова заговорила Эркенбальда. – По крайней мере, я так думала, а на самом деле это она подстерегала меня с целой свитой мертвяков. Я едва спаслась, оставила на поле боя немало шерсти, половину уха, лапу и хвост. Эти протезы изобрела я сама, пока была прикована к постели и не могла пошевелиться.

Наставница вызвала в Ковене безграничное восхищение и уважение.

– А теперь пора за дело, – распорядилась она, резко оборвав рассказ. – Подойди, сядь напротив!

Ковен повиновался без возражений и устроился на рабочей подушке, ещё больше и мягче, чем у него в гнезде.

– Ну и ну! Чешуя! В первый раз вижу. А я повидала немало, уж поверь.

Ковен, вздохнув, понурился.

– Не делай вид, будто тебя побили! – усмехнулась наставница. – Позволь, я рассмотрю их получше. Покажи-ка живот.

Он кивнул и лёг на спину.

«Не могу же я отказаться, – подумал он. – Наверное, только мама так пристально изучала мой живот».

– Потрясающие чешуйки! Тебе повезло, школяр!

– Вы так считаете?

– Они мне помогут осуществить кое-что, над чем я тут размышляю. А ты лежи смирно, не шевелись, и главное – не разговаривай. Не отвлекай меня.

Ковен быстро сообразил, что Эркенбальда подразумевала странную штуковину под чехлом. Она то и дело заговаривала о ней.

– А что там такое? – отважился он спросить.

– Не могу рассказывать. Секретная информация. Скажу одно: задание крайней важности. Даже представить себе не могу, кто мог украсть одну важную деталь. Если это подмастерья, ух и достанется им на орехи! Я их в порошок сотру и на цепи намотаю!

– А как же орден Благого Знания?

– Разумеется, я сообщила магистрам о происшествии. Но они тоже не знают, как поймать вора. Видишь ли, утащили вещь вполне безобидную, вот они и не волнуются. Однако на неё ушли долгие часы работы, и мне не хотелось бы начинать всё заново. Ну и конечно, немалые средства потрачены впустую.

«Хр… хр…»

В сознании Ковена пробудилось воспоминание. Левый клык показался из-под губы в знак напряжённого размышления. Что если кражу совершил гарваф?

– О чём ты подумал?

– Я?

– Наслушался глупой болтовни по коридорам? Разговоров о гарвафе. И теперь решил, что это он похитил мою деталь?

Ковен нервно сглотнул.

«Она что, умеет читать мысли?»

– Нам о гарвафе один подмастерье рассказал после случая во время третьего испытания.

– После нападения бородачаров? Подмастерья любят пофантазировать. В голове одни выдумки. Лучше бы делом занялись. У них ведь забот полон рот!

– Значит, вы не верите, что это гарваф?

– Нет. Во-первых, не понимаю, зачем гарвафу будоражить пернатых, а во-вторых, мои изобретения ему до клампочки.

В воздухе повеяло тайной.

Ковен мог бы рассказать, как видел скользкую тварь – или ему показалось, что видел, потому что он уже начал в себе сомневаться, – однако почувствовал, что наставница ему не поверит. А прослыть с первой встречи фантазёром ему не хотелось.

– И запомни, этого разговора не было!

– Почему?

– Магистры запретили наставникам обсуждать все эти происшествия с учениками, так что держи рот на замке, не то шкуру спущу и сделаю из неё половичок.

Ковен часто закивал в знак согласия.

Больше Эркебальда не произнесла ни одного лишнего слова, а только давала указания:

– Протяни лапу. Теперь другую. Ляг на спину. Свернись клубком.

Сама она что-то пристёгивала и прилаживала.

Не меньше трёх часов Ковен провёл в мастерской и не скучал ни единой секунды. Он