не решались подсказать ему правильный путь. Он не мяукал, не звал на помощь, просто тыкался наудачу то в одну, то в другую дверь, изучал замок, тревожа паутину в тёмных углах.

За одной из дверей он столкнулся нос к носу с зубастым когтистым чудищем. Боязливо его обнюхал. Вежливые коты так не поступают, но что поделать. Должно быть, это дракон или химера. На нём блестела чешуя. Ковен чуть не взвыл от ужаса, когда заметил, что из темноты на него смотрит множество глаз. В тёмном классе было полно котов и кошек! На него тут же обрушился водопад упрёков: непрошеный гость вторгся в аудиторию посреди лекции.

Старенький профессор, рассмотрев значок у него на ухе, стал сердито ему выговаривать:

– Безобразие! Школярам нечего делать на занятиях по монстроанатомии! Нос не дорос! Возвращайтесь восвояси, юноша!

Ковен так не понял, кто сопел громче: профессор или дракон. Однако сварливый старичок хоть и ворчал, но всё-таки пожалел его и указал дорогу к мастерской. И тот помчался со всех лап в указанном направлении.

Он твёрдо решил, что отправится к главе факультета механиматики один.

– А как же мы? Мы просто поддержать тебя хотим! – уговаривала его Брайна.

Её горячность растопила бы даже лёд. Но Ковен решительно отказался. Если помочь ему невозможно, пусть новые друзья хотя бы не узнают по жалкому виду и потускневшей шерсти о крушении всех его надежд.

Свернув в сотый или тысячный коридор, Ковен оказался перед гигантской дверью, украшенной шестерёнками всех размеров, среди которых почти затерялся символ механиматики.

«Её ни с чем не перепутаешь».

Как только Ковен приблизился, створки стали раскрываться. Наложенное заклятие сразу отозвалось на его присутствие. Внутренность мастерской появлялась перед ним постепенно. По спине побежали мурашки. Он почувствовал себя малым котёнком, который впервые открывал для себя чудеса этого мира. Хвост от волнения ходил ходуном. Невероятно! Такого он и вообразить не мог во время странствий по коридорам. Даже торбоход задрожал от восторга.

Мастерская занимала всю башню сверху донизу. Каждого, кто переступал порог, встречал запах дерева, металла и машинного масла. А ещё пахло мятой – верный признак, что мастерская содержалась в чистоте. Её хозяйка явно заботилась о чутком обонянии возможных посетителей. Таково первое правило механиматики, и ему следовали неукоснительно.

С каждым шагом его глаза изумлённо раскрывались от всё новых и новых странных устройств и всевозможных сверкающих инструментов, которых днём с огнём не сыщешь. Даже самый опытный механик ломал бы над ними голову всю жизнь. И всё же без таких невероятных приспособлений прогресс в механиматике был невозможен – это он ясно осознавал.

Порядка в мастерской не было никакого. Здесь царил полный хаос.

Повсюду громоздились незаконченные проекты – свидетельства того, что в мастерской кипела работа. Да, механиматика не терпит чистоплюев. Когда всё начищено и разложено по полочкам – пиши пропало. Упорядоченность в таком живом деле – признак творческого застоя, отсутствия вдохновения, внезапных озарений, неожиданных решений.

Ковен знал это по собственному опыту. Его мастерская на ферме со стороны казалась сущей помойкой. Ни родители, ни братья с сёстрами не решались туда войти из опасения, что на голову свалится медная труба или посыплется град гвоздей. А он себя там чувствовал как рыба в воде. Отдельные детали, обломки, обрывки пергамента с поспешно накарябанными записями подстёгивали воображение.

Возле шкафа с трактатами по механиматике Ковен заметил свалку автоматонов. Вернее, того, что от них осталось. Глава факультета, очевидно, чинила и собирала их.

– Добрый день, – поздоровался Ковен, понимая, что здорово опоздал. – Я школяр Ковен. Меня прислал к вам Ксантос.

В ответ тишина.

Висячие металлические лесенки соединяли между собой уходящие вверх этажи. Ковен не отважился подняться, хотя его распирало от любопытства. Он видел, что наверху поблёскивали другие таинственные инструменты, громоздились причудливые конструкции, а между ними – какие-то устройства с углублениями. Печь необычной формы отбрасывала сквозь решётку отблески пламени и слегка шумела, посылая горячий воздух в разветвлённые трубы.

В центре основного помещения, где, скорее всего, и работала Эркенбальда, возвышалось нечто огромное, тщательно укрытое чехлом. Ковен глаз не мог отвести от чехла. Что за изобретение таилось там, внутри?

Он даже не обратил внимания на слабоуловимый лязг у себя за спиной. И уже протянул было лапу, чтобы слегка приподнять чехол, когда над ухом резко раздалось:

– Держи вора!

Если бы Ковен мог превратиться в былинку или в ветерок, его бы не настигла кара. Однако он был всего лишь пугливым котиком, к тому же неповоротливым после плотного обеда. Он сразу понял, что попал в беду.

Кто-то неведомый, вереща, вцепился ему в загривок. Через секунду Ковен лежал, задрав все четыре лапы. Скорчившись на полу в неудобной позе, он успел заметить у нападавшего три пары металлических членистых ног. На него насел механический паук?

– Снова явился, грабитель!

Рядом со стеклянными многочисленными паучьими глазами он увидел склонившуюся над ним бенгальскую кошку. Та смотрела на него крайне неодобрительно. Правое ухо у неё было порвано.

– Я не грабитель! – запротестовал Ковен.

– Расскажи это кому-нибудь другому! Что ты сделал с сердцем, над которым я вчера трудилась?

– Кто вы?

– Я Эркенбальда, глава факультета механиматики. Не притворяйся, что видишь меня впервые, ты же сюда повадился воровать!

– Я ни разу в жизни ничего не украл.

Он сказал не всю правду.

Впрочем, Ковен искренне считал, что мятные оладьи с пылу с жару, которые пекла его тётушка и не успевала спрятать в кладовую, не в счёт.

– Сейчас как прикажу Мигдалле открутить тебе хвост! Вот тогда ты во всём сознаешься! – угрожала бенгальская кошка, глядя на металлическую паучиху с длинными цепкими лапами. – А ну, покажи подушечки, я сама тебя уличу!

Ковен поднял передние лапы как можно выше.

– Задние тоже! – Эркенбальда заглянула даже ему под хвост. – Хм-м!

Видимо, она незаметно подала знак, потому что паучиха Мигдалла мгновенно отпустила Ковена.

– Если сердце не с тобой, куда ты его дел?

– Не знаю, о чём вы. Меня прислал Ксантос, я школяр.

Бенгальская кошка перестала сердиться и посмотрела на него с недоумением.

– Чего ж ты раньше не сказал?

– Я говорил!

– Правда? Не расслышала. Подстерегала вора, а подвернулся ты.

Да, Лексиос не зря сказал, что Эркенбальда «со странностями».

– Ну и зачем тебя ко мне…

Тут Эркенбальда заметила торбоход, и глаза у неё загорелись.

– Надо же! Какой малыш! Необычный способ переноски багажа.

Она внимательно его осмотрела, а тот радостно подпрыгивал.

– Сам изобрёл?

Ковен кивнул.

– Облегчил стабилизатор напряжения? Похвально. Сцепления крепкие. А здесь вместо зубчатой передачи лучше использовать ременный привод,