Это не давало мне покоя. Каждые несколько минут я порывалась отказаться от затеи. Благо, договор еще не был подписан. Потом ловила себя за руку: «Да тебе жалко, что ли? Всем польза. Ты довольна, заказчик, читатель…» – «Который никогда не узнает, что это твое, а не дядечки», – проносилось в голове. – «Сядь и успокойся», – уговаривало меня другое чувство. Внутренний шопоголик, наверное. – «А представь, что вы встретитесь где– то на презентации этой книги! Каково тебе будет промолчать? Ты сможешь?» – «Не знаю. Я подпишу бумаги. И перестану залезать в интернет года на три». – «Кого ты обманываешь? Ты – и без интернета? А кто, когда ждет письма на электронку, проверяет ее не меньше раза в минуту?» – «Ты придираешься», – ответила я себе. И сказала Диме, стоя у кассы магазина:

– Дорогой, я не знаю, как поступить. Не могу не только нормально спать, но и решить, как жить42. Меня постоянно разрывает на части. Тревожненько. Я выйду на крыльцо, ты пробьешь продукты – догоняй.

42 Такое часто бывает, когда человек уверен, что есть некий абсолютно выгодный, беспроигрышный вариант. У многих есть вера, что он действительно где-то существует. Но горькая правда состоит в том, что мы можем просчитать только вероятность того, что произойдет, а финальный результат – нет. А тот, кто сталкивался с неудачей и начинал винить в ней себя, просто очень-очень тяжело их переносит. Неудача в таких случаях причиняет физическую боль мозгу. Рвутся все те же нейронные связи, бедняги они, конечно, жаль их. И вот, чтобы не испытывать настоящую боль и разочарование (как в прошлый какой-нибудь раз) человек и думает: есть вариант, который мне не причинит неприятностей, и я его должен найти. И ищет. Хотя иногда достаточно поработать с реакцией на все, что происходит, и уже становится легче проигрывать.

Вдох! Выдох! Вдох! Выдох! Заодно придумала сюжет для взрослой книги. Удачненькая паника.

Я почти смирилась с тем, что стану литературным негром, но тут заказчик написал, что руководство нашло кого-то, кто взялся за работу за более скромную сумму.

И тут – новые сомнения: я недостаточно хороша? Может, так? Я что, даже в негры не гожусь? Но потом села за написание другой своей книги, под своим именем, и успокоила себя этим. Раз пока читают, не стоит уж совсем-то убиваться.

Прошел примерно год, и рассылка «охотников за головами» прислала мне подборку вакансий. На тот момент у меня в работе была буквально пара книг, поэтому я решила прочитать:

«Конторе такой-то сякой-то требуются авторы с опытом работы, с опубликованными книгами, чтобы вы, товарищи, помогли довести до ума опусы других». Я посчитала трудозатраты и поняла, что в качестве подработки в перерыве между утренним и вечерним забегом по клавиатуре это вполне подойдет. Ну, отчего же не отредактировать текст, если он написан из рук вон плохо? Поможем голодающей Африке, получим гонорары.

Вот только текст оказался не текстом, а аудиоинтервью. Для того чтобы тебе написать главу, нужно это прослушать. Девушка-заказчица книги оказалась загадкой. Она хотела интересную историю про ее офигительно неповторимый жизненный путь, но при этом интервьюер не мог из нее слова и клещами вытащить. Сам интервьюер поразил не меньше. Как бывшему журналисту мне было больно слушать то, какими беспомощными методами она пытается добыть информацию из человека, который хочет, чтобы о нем написали. Хочет славы, а не спрятаться от общественности! Ведь есть разница. Интервьюер быстро перескакивала на новый вопрос, не дождавшись ответа, от которого можно было бы хоть как-то плясать, не спрашивала очевидных вещей, а иногда дважды вопрошала об одном и том же. Я пишу это не чтобы поругать непрофессиональную контору, которая берет с людей, подобных этой девочке, очень хорошие деньги за книгу, которую, скорее всего, никто не увидит. Просто, согласитесь, если вы над чем-то работаете, и начальник говорит: «Выполни техническое задание», – то от ТЗ вы ожидаете какой-то определенности, а не изъяснения на непонятном языке. Вот тебе иероглифы, а теперь собери этот аппарат правильно.

Но, как говорится, с кем поведешься, так тебе и надо. Я оформила первую главу, превратив ее в художественный текст. Правда, самые художественные моменты интервьюер решила вырезать, но это ее право. Вторая порция аудио поразила меня отсутствием информации как таковой. То есть информация была, но какая-то ненужная.

– Придумайте диалоги, сделайте много описаний, – подсказала работодатель, с которой мы не заключали договор. Спойлер: деньги она заплатила.

– Девушка утверждает, что она ни с кем не общалась. Я могу придумать кого-то и чувства ей приписать, но хотелось бы знать, что она реально испытывала, кроме «вау». А в книге предусматривается любовная линия? Может быть, нам выбрать нелинейное повествование? Я совершенно не знаю, как будут развиваться события. Но эта глава – ни о чем.

С каждым днем становилось все яснее: я не помогаю человеку исполнить его мечту, а иду на поводу у компании, которая сама не очень понимает, как написать хорошую книгу. И губит все то, что украшает текст. Чувство вины боролось с мыслью: «Она сама этого хочет!» – и заедалось успокоительным. Когда осознание того, что я должна описать конкретные места в стране, о которой разве что слышала, места, о которых даже заказчица ничего не может рассказать…

Я обратилась к мужу:

– Понимаю, что у тебя работа, что ты постоянно готовишь ужины, и все прочее, но, Дим, я ненавижу описания. А она их вообще не дает. И еще от издательства новый заказ пришел. Я не знаю, как разорваться и всех не подвести.

Дима успокоил меня, прочитал первую главу, прослушал аудио по второй, посмотрел кучу видео по описанным местам и резюмировал:

– Она там столько фактов переврала. Не переживай, я сделаю.

И сделал. Заказчику очень понравилось. Никто не заметил подмены. Я, конечно, пробежалась с правками поверх Димкиного текста, но там так, по мелочи.

В общем, мы решили, что сделаем свои ненормированные рабочие дни еще более ненормированными. И все бы хорошо, только начальница хотела получать главы чаще, а мы хотели хоть иногда вылезать из-за компьютеров. Да и основная масса времени уходила на поиск информации и обнаружение логических несостыковок рассказчицы. Что называется, написать недолго, но не на это я изначально соглашалась. Когда-то на журфаке нас учили: человек, читающий вашу статью, узнает именно то, что вы написали43. Он понятия не имеет, что у вас в голове, что для вас очевидно. Для других же это неочевидно.