– Значит, настало время разобраться. Ваш Шимон устроил всю эту историю с ограблением, чтобы получить деньги по страховому полису. Помогал ему тот самый парень, у которого был роман с Рели. Теперь они собираются свалить все на меня. Вы точно знаете, что я невиновен, потому что я нашел Рели как раз во время ограбления. Проблема в том, что я не могу это доказать, пока не расскажу, что ее изнасиловали. Понимаете?

Он встал:

– Ты не можешь так поступить.

Я его понимал, ведь она была его дочерью.

– Если вы не прикажете Шимону от меня отцепиться, у меня не будет другого выхода.

– Я своими руками отволоку его в полицию.

– На вашем месте я не стал бы этого делать.

– Почему?

– Потому что изнасилование и ограбление как-то связаны между собой. Я еще не знаю как. Но если Шимон окажется в руках полиции… – Я подумал о Кравице. Ему понадобилось бы минут пять, чтобы заставить Шимона собственноручно подписать признание в ограблении королевской казны в Лондоне. – Они арестуют всех, кто хоть как-то замешан в этом деле, – продолжил я, – и мы никогда не узнаем, кто изнасиловал Рели.

Он сдался:

– Ее зовут Рахиль.

– Как скажете.

Он помолчал минуту и, по-видимому, решил не развивать эту тему:

– Чем я могу помочь тебе, Егошуа?

– Займите Шимона.

Он не понял.

– Займите его каким-нибудь делом. Пусть подметает двор, штукатурит, дает уроки детям. Все что хотите. Главное, чтобы у него не оставалось ни минуты свободного времени.

– Для чего?

– Если он будет слишком загружен, его подельнику придется высунуться из норы, в которой он спрятался, и начать вместо него заниматься делами. Я хочу знать, кто он. Если он или они приедут сюда, чтобы поговорить с вами, задержите их и дайте мне знать. Я остановился в отеле «Амбассадор» в Тель-Авиве.

Мне показалось, что за дверью раздался какой-то шорох. Я подал знак рабби, чтобы он продолжал говорить, и он принялся удивительно талантливо жаловаться в пространство на мою алчность. Я подкрался к двери, резко ее распахнул, и жених упал внутрь. Я вдобавок пнул его пониже спины. Он растянулся на полу, а потом перевернулся, держась руками за лоб. Из обеих бровей сочилась кровь. Рабби удивленно на меня посмотрел.

– У нашего Шимона много плохих привычек, вам не кажется? – бросил я через плечо и вышел.

У меня было четкое ощущение, что в беседе с рабби я что-то упустил, но я никак не мог сообразить что. Таксист все еще дожидался меня на улице с включенным счетчиком. Я откинулся на мягкое сиденье и подумал, что все идет как всегда. Ты собираешь деталь к детали и пытаешься сложить пазл. Было только два отличия. Времени у меня было значительно меньше, чем обычно, и жертвой на этот раз был я сам. На въезде в Тель-Авив меня осенило. Рабби ничего не спросил у меня о парне, с которым у Рели был роман.

8

Я решил еще раз побеседовать с Шаем Талем. Из всех, кто был связан с этим делом, он казался самым слабым звеном. Прежде всего потому, что ему было что терять. Больше, чем остальным. Когда я вышел из такси возле «Амбассадора», в воздухе уже запахло вечером. Я зашел в номер, принял душ, вывел машину со стоянки и за пять минут до закрытия подъехал к мастерской. По узкой железной лестнице поднялся в большой цех, в котором за шлифовальными станками, вращавшимися с огромной скоростью и разбрызгивавшими вокруг себя каскады ярких искр, сидело несколько человек. Все вокруг покрывал толстый слой липкой несмываемой пыли. Работники в одинаковых серых робах и с респираторами на лицах выглядели немного угрожающе. Некоторые из них пытались переговариваться, если только можно назвать разговором крики, которыми они обменивались, с трудом перекрывая шум станков. Рядом со мной стоял рабочий и пил воду из металлического кулера. Он полоскал рот и сплевывал в большую мусорную корзину мутную, почти черную жидкость. Напившись, он утер губы рукавом и криво мне улыбнулся.

Я пересек производственный цех и зашел в маленький неуютный кабинет. Таль сидел в большом кресле, обитом искусственной кожей. Он бросил на меня удивленный взгляд, сказал в телефонную трубку: «Я тебе перезвоню» – и положил ее. Не дожидаясь приглашения, я сел и облокотился на уродливый коричневый стол.

– Чего тебе?

– Пять минут.

– У тебя их нет.

– Твоя жена часто бывает в Швейцарии?

Огромная рука перелетела через стол и схватила меня за грудки. Я не шелохнулся. Спустя минуту мне показалось, что хватка слегка ослабла.

– Если ты меня побьешь, что тебе это даст?

– Ты мне не нравишься, Ширман. Совсем не нравишься.

– Да и ты не пробуждаешь во мне отцовских чувств.

Меня снова удивила его улыбка, которая прорывалась в самые неожиданные моменты, освещая его угрюмое лицо.

– Говори.

Я набрал в грудь побольше воздуха:

– Когда ты собрался приобрести долю в мастерской, тебе сказали, что старшим партнером является Литская ешива. Думаю, ты обрадовался. Решил, что они не станут слишком уж мешаться у тебя под ногами. Но в последнее время все разладилось. Заказы не поступали, старые клиенты исчезали без всяких объяснений. Ты был в отчаянии. И тут к тебе пришел рыжий худой паренек с бородой и длинными пейсами и назвался представителем ешивы. Он сказал, что в ешиве недовольны тем, как ты управляешь мастерской. В конце долгой беседы он сделал тебе предложение, от которого ты не смог отказаться: ограбить мастерскую, продать бриллианты и получить деньги по страховому полису. Он обещал, что все связанное с куплей-продажей возьмет на себя, а твоя задача – организовать ограбление. Ты согласился. Даже сам предложил жену в качестве курьера. Только есть кое-что, о чем ты не знаешь, зато об этом знаю я: они намерены тебя кинуть.

Он отпрянул от меня. По его лицу я видел, что желание отправить меня отсюда пинком под зад борется в нем с любопытством. Все-таки мне удалось поколебать его уверенность. Моя история состояла из полудогадок, но я сумел изложить ее так, что она звучала логично. В итоге любопытство победило. Он не пошевелился, только промычал:

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Правда? Они угодили в ловушку. Пока полиция не поймает того, кто признается в ограблении, они не получат от страховой ни гроша. Когда они это поняли, то попытались подставить меня и прокололись. Я не знаю, чьей была идея подбросить в мастерские мои отпечатки пальцев, но она оказалась крайне неудачной. Теперь полиции