стало ясно, что "черный код" почти не исполнялся (данные, полученные ОППУД от системы центра перед первыми имплозиями, показали, что каждый его уровень был полон инопланетянами). Военка почти остановила ученых, но тем все-таки удалось запустить телепорты, неважно у кого украденные, и отправить через них выживших убийц — пару мутантов с Клидии и оригинального ганийца-гравитрона, перевербованного у военных — в ключевые точки. Клидийка отравила всех глав министерств, включая Дессена, и целиком Минпровинций в Хадлезе, клидиец разрушил МВД в Реткене, ганийцу не удалось захватить космопорт из-за контратаки его копий. Сейчас все трое исчезли, скорее всего, для нападения на Минсвязь, МИД и Минвойны — чтобы взять под контроль планетные коммуникации, межпланетные коммуникации и планетные вооружения. Гигантский кибер на Мафаи предположительно готовился к силовым переговорам с орбитой, свою неуязвимость для энергетического оружия он орбиталам уже продемонстрировал.

— Сын, болтуны в союзе с учеными. Ганиец в Дуве не тронул Мининформ, хотя город маленький.

— Я думал об этом, папа. Болтуны слишком разоряются из-за этой "Дувестрофы", хотя и Хадлезе, и Реткен пострадали куда сильнее — а это два главных города на Баркине! И понятно, почему дают все это как череду случайностей, хотя все признаки этого заговора на месте. Если избежим "республики ученых", этот Мининформ надо будет распустить, чтобы инфополем владели частники.

— Возвращение к РР-8, Фаби, когда каждый дом власти имел карманных болтунов и шла информационная война всех против всех. В РР-9 Мининформ учреждали, чтобы инфополе не принадлежало никому…

Оставшееся время до Замека они проговорили о возможном переустройстве Республики. Фабрис наконец решил поделиться с отцом проектом укрупнения министерств, Алве предлагал ввести ротирующуюся должность Председателя Ассамблеи, чтобы ведомства по очереди могли руководить жизнью государства, и вернуть министров в города, а в Хадлезе держать их постоянных представителей. Все это время на планете, если судить по трансляциям Мининформа, ничего нового не происходило, войска Минстроя выдвинулись в Реткен и Дуве, войска Минздрава боролись с ядовитым облаком, двигавшимся из Хадлезе на юг. Но это явно был не конец.

Сахке ждал их на окраине города. Хотя дети у рагцев рождались почти одновременно, по традиции сын, появившийся на свет третьим, считался самым слабым и мягким, ведь он проиграл в борьбе за первородство (из-за чего младших даже называли старинными уменьшительными формами имен на "-е"), — и Сахи был как раз таким. Чувствительный и нервный, он нашел себя в уединенной работе на сейсмографе при Шелезской энергостанции, приемлемо зарабатывал, писал какую-то музыку и собирался вовсе обойтись без потомства, против чего Фабрис, не слишком горевший воспитывать внуков, не возражал. История с угоном, вылившимся в задержание военными и допрос в Замеке, вывела его из равновесия, а слова отца и вовсе повергли в панику.

— Пап, да что ж такое-то?!

— Сахи, садись, мы летим в космопорт, Дари уже там, у Мари.

— Дедушка, родной, это какой-то кошмар, что происходит?!

— Здравствуй, мой маленький, залезай ко мне, я тебя обниму.

Фабрис опасался, что распереживавшегося сына придется затаскивать в транспорт силой, но того буквально вдуло с улицы в объятья деда. Деревья вокруг пригнулись к земле, транспорты в воздухе резко снизили высоту, некоторые ударились об землю, семью Линдке сквозь раскрытые входы ударило мощным порывом ветра.

— Сын, сверху, — коротко сказал Алве, Фабрис, закрыв оба левых входа накренившегося транспорта, включил верхний обзор. Отец, как всегда, ориентировался мгновенно и сразу же понял, в чем могло быть дело. На Замек с неба слишком быстро для свободного падения спускался работающий телепорт, бешено вращаясь вокруг оси.

— Додумались, — бросил Алве, зажимая рот и так задохнувшемуся от ужаса Сахи. — Кольцо как оружие. Мы можем?

— Боюсь это перевернуться пап, нельзя. Мимо нас пока это падает. Но сразу, как это ослабнет, взлетим. Сахи не придуши.

— Не кричи, малыш, я же рядом, — жестко сжимая одной рукой голову внука, другой Алве гладил его по волосам. Так же, как воспитывал его на декретном сроке.

Не успели улететь до появления телепорта — плохо. Успели подобрать Сахке — хорошо. Не успели подняться — и плохо, потому что с таким нисходящим потоком они тут же воткнутся в землю, и хорошо, потому что уже бы воткнулись в землю, а так транспорт крепко за нее держался. Телепорт летит скорее к центру Замека — хорошо, не заденет их, но вот то, что он дергается в небе из стороны в сторону, словно что-то в нем сломалось…

— Плохо, — заключил отец. — Хесартим оценил движение, плюс-минус здесь. Или подниматься, или бежать по ветру.

— Сахи осилишь?

— В доспехах — и тебя.

— Это я сам, пап.

— Сахи, сейчас мы немножко поплаваем. Задержи дыхание.

Совет пригодился и Фабрису. Открыв все четыре входа одновременно, он выскользнул из транспорта с ускорением от толкнувшего в спину ветра. Ветер бил и в лицо, пытался прорваться в легкие, царапал кожу и застилал глаза пылью, листьями, мелким мусором. Алве с внуком на спине был уже впереди; отталкиваясь от земли, он огромными скачками удалялся от места встречи. Фабрис же не столько бежал, сколько пытался не упасть в давившем сверху воздушном потоке. В какой-то момент последовал особенно сильный толчок, а затем Линдке взлетел в небо под чудовищный грохот.

Он уже упал обратно, а грохот все длился и длился, и Фабрис ничего не мог делать, кроме как зажимать уши руками, уговаривая себя не бояться. Линдке не понимал, сидит он или лежит, а если лежит, то на боку, животе или спине. Возможно, его перекатывало по взбесившейся земле, возможно, он потерял какие-либо органы и теперь умирал. Невыносимый звук и вибрация поверхности слились воедино и растворили в себе разум бывшего старшего аналитика МВД.

Прежде всего Фабрис понял, что выжил. Шум и тряска прекратились, в долгое беспамятство он, кажется, не впадал, руки-ноги чувствовал, все болело. Скорее всего, отключился слух, но зрение пришло в норму, и, протерев глаза, Линдке попытался оглядеться. Его засыпало землей на неком холме, вокруг которого лежали парковые деревья, поверхность под ними шла глубокими трещинами, из одной торчал служебный транспорт ЭСБ. К транспорту бежала, размахивая рукой, странная фигура.

Это отец, у него на спине Сахи, транспорт наш, наконец уразумел Фабрис, и сразу понял жест Алве — тот вращал поднятой вверх прямой рукой, то есть просил развернуться и посмотреть на что-то в небе. С трудом поменяв положение тела, Линдке увидел, что на самом деле сидит на склоне целой горы из перемешанной с камнями почвы. Телепорт не лег плашмя, как падал, а в последний момент повернулся на ребро и