На равнине между лагерем и холмами было много мелких пресных озер. Вблизи одного из таких озер из камней устроили засаду для охоты на диких уток и гусей. Земля постепенно освобождалась от снега, растаял лед на озерах, распустились карликовые полярные цветы: белые камнеломки, нежные желтоватые пушицы и маки. Дичи было мало. Несмотря на свежее мясо, избавиться от цинги или хотя бы задержать ее развитие было нельзя. Первые признаки болезни уже появились у самых здоровых. Стоянка, на которую возлагали столько надежд, превратилась в западню. Чтобы хоть кто-то остался в живых, нужно было вновь делить отряд.

Сорок человек продолжало поход, остальные остались в лагере. Тем, кто уходил вперед, отдали большую часть еды, сейчас на них была вся надежда. Если они доберутся до материка, то есть до эскимосов и карибу, все будут спасены. А пока остававшимся нужно было как-то продержаться еще немного. Если запасы кончатся прежде чем подоспеет помощь, то самые сильные попытаются вернуться на суда. На Кикерктак пришла весна, с каждым днем становилось теплее, и, может быть, поэтому люди не теряли веру, что оставшимся в лагере удастся выжить.

Но и те сорок человек, которым предстояло двигаться вперед, были сильно истощены. Болезнь не щадила и их: губы распухли и потрескались, десны кровоточили, будущее рисовалось им весьма мрачно. С собой они взяли две пары саней: на больших везли лодку и палатку, на маленьких — продовольствие и походное снаряжение. Они направились к гурию Симпсона, до которого было 30 миль. Там они могли найти сообщение о поисковой партии. Это было бы самым лучшим, но им казалось, что надеяться на это вряд ли можно. Дойдя до него, они могли наметить свой дальнейший маршрут.

Ясным июльским утром отряд приблизился к гурию Симпсона. Земля была уже голая. Лед, хотя и гладкий, начал подтаивать — то и дело встречались трещины, лунки. Парус на установленой на санях лодке был поднят в ожидании попутного ветра, но ветра не было, и все члены отряда, кроме одного офицера, тянули сани. На лодке развесили небогатые охотничьи трофеи: несколько диких уток и гусей. На берегу небольшой бухты, к северу от мыса Хершель, еще издали путешественники заметили эскимосов, готовых сняться с, места. Наконец-то встреча, которой так долго ждали, перестала быть мечтой.

Первое, что пришло им в голову, это как бы не вспугнуть эскимосов. Поэтому решили вначале отправить к ним двух послов — офицера и матроса, а остальным медленно двигаться по берегу бухты. «Парламентеры» подошли к широкой трещине во льду, на другой стороне ее их ждали два эскимоса. Офицер подошел к трещине и отдал своему провожатому ружье, а сам приблизился к краю льдины и стал приветствовать эскимосов на их языке. Офицер изо всех сил старался, чтобы эскимосы поняли, что произошло с ними и как сильно они нуждаются в помощи. Офицер знал слово «умиен», что на языке местных жителей означало «судно». Это очень облегчило его задачу, однако, закончив рассказ, он не был уверен, что эскимосы поняли его. Эскимосы миролюбиво смотрели на белых. Затем они знаками велели следовать за ними к берегу, где четыре эскимосские семьи готовы были сняться с места. Офицер снова начал объяснять, что им нужна еда, много еды. Он знаками велел эскимосам раскрыть уже запакованные мешки, чтобы посмотреть, сколько там мяса. И даже сам развязал один из мешков. Часть мяса погрузили на собак. Затем оба парламентера в сопровождении четырех эскимосов двинулись к отряду, тем временем разбившему лагерь на крошечном мысе. Когда люди увидели «парламентеров», возвращающихся вместе, с эскимосами, они подняли над головой руки в знак того, что никто не прячет оружия.

Пока эскимосы были в лагере белых, их женщины распаковали свои пожитки, и по всему было видно, что они решили остаться на месте. Вместе с эскимосами в стойбище вернулся и офицер. Он хотел заплатить за мясо и для этой цели у него были бусы и монеты, впридачу он подарил гостеприимным хозяевам нож. После обеда некоторые члены отряда отправились на охоту, другие принялись удить рыбу. Вечером, уютно расположившись вокруг костра, топливом для которого служили сухие корни растений, путники жарили на ужин уток и лососину. В этот день всем выдали хлеб.

Ночью люди впервые могли заснуть спокойно. Они понимали, что еще далеко не конец всем бедам, но теперь с помощью эскимосов все станет лучше. Эскимосы снабдят их тюленьим мясом, расскажут, где лучше охотиться на оленей, и, может быть, согласятся съездить к оставшимся в бухте Террор и помочь больным. Но прежде всего нужно набраться сил, справиться с цингой. Они ложились спать с новыми надеждами и планами на будущее. Теперь, когда неподалеку были четыре эскимосские семьи, на душе у всех стало веселее.

Однако утром офицер, выйдя из палатки, увидел, что эскимосы снова запаковали вещи и готовы покинуть стойбище. Не веря своим глазам, он заговорил с ними, умоляя остаться, во эскимосы не обращали на него никакого внимания. Прибегая к последней попытке, он прижал руку к губам жестом человека, умирающего от голода, и произнес эскимосское слово, означающее тюленье мясо. Но и это не подействовало на эскимо-, сов. Торопливо и молча они прошли мимо него и скрылись за грядой холмов.

Теперь путешественникам стало еще хуже, чем до встречи с эскимосами. Так много надежд возлагали они на эту встречу. Помощи ждать больше было неоткуда. Эскимосы, которых если они и встретят в устье реки Бака, могут оказаться не лучше этих. Всеми вновь овладели апатия и уныние, поход показался слишком долгим и бесцельным. Стоит ли продолжать его? И все же, с трудом волоча ноги, они медленно двинулись к югу. На мысе Хершель они нашли гурий, сложенный Симпсоном, но он оказался пустым. Это означало, что в этом районе их никто не ищет. Понимая всю бесполезность своих действий, они вложили в гурий записку, в которой рассказали о своих мытарствах. Такую же записку они оставили на мысе Виктори, и любой отряд, идущий с севера, мог ее найти. Если же поисковая партия идет с юга, они уже должны были бы встретить ее. Однако оставляя записку, они в какой-то мере обезопасили себя от всяких случайностей, и это их немного приободряло. Впереди лежали шестьдесят миль исследованного Симпсоном берега, а затем мыс Джемса Росса.

Теперь даже самая возможность встречи со спасательной экспедицией казалась им нереальной. Они понимали, что если это не