першило, очень хотелось пить. И есть. — Вчера вы вели съемку уборки, я хочу увидеть все три видео. А также вспомните, вы видели, кто входил и выходил из третьего подъезда во время вашей, так сказать, работы?

При словах «так сказать, работы» тетка надулась, нахохлилась, но комментировать Серегино заявление никак не стала.

— То, что я снимала, можете посмотреть, я еще не стерла, а вот кто в подъезд входил, не знаю. Я на подъезды не смотрела. Вообще. — Она достала смартфон, нашла нужное видео и сунула мобильник в руки Сереги.

Увы. Нужная часть дома на видео вообще не попала.

— Зовите следующую, — распорядился Сергей, беря с тарелки булку. — Не обеднеете?

— Кушайте на здоровье, — лишенным радушия голосом разрешила домоуправша.

Здоровья от таких посылов прибавится вряд ли, но кушать хочется, подумал Сергей и откусил большой кусок булки, обсыпав свитер сахарной пудрой.

Просмотрев все три ролика, побеседовав с дворником, он не узнал ничего утешительного. Первая парадная на видеокамеры не попала, за ней никто не наблюдал. Зато внимательно изучив слитые ему ролики, он заметил как минимум три машины, выехавшие со двора в указанный промежуток времени, все они парковались возле дома, неподалеку от подъезда Щелоковых. Осталось разыскать автовладельцев. И кстати, на одном из видео промелькнула машина Столярова, к сожалению, он на ней отъезжал от парадной.

Ладненько, не все потеряно, утешил себя Серега. После чая с булкой он заметно повеселел.

Глава 9

1924 г. Париж. Франция

Федор остепенился. Он стал реже посещать дансинги, чаще театры, больше читал, взял привычку посещать музеи. Иногда он обедал в обществе месье Бенедита, старик, кажется, взял над ним шефство.

Месье Бенедит был весьма образован, начитан и прекрасно разбирался в искусстве, в том числе и современном. Он помог Федору понять философию современного искусства, разобраться в течениях, познакомил с произведениями талантливых писателей: Ремарка, Фицджеральда, Голсуорси, Кафки. Последний Федору очень не понравился. После прочтения нескольких его вещиц Федор стал бояться, как бы видения «Ока» не стали предвестниками шизофрении.

Однажды в маленькой лавочке недалеко от их с Оленькой бывшего дома ему попался сборник стихов нового русского поэта Сергея Есенина. Он прочел его несколько раз и потом долго хандрил. Много читал Бунина. Из состояния тоски и ностальгии его вывела телеграмма Бенедита с приглашением на ужин. Он смог найти еще одного покупателя.

Покупатель явился. Это был крупный американский финансист, коллекционер, чуть грубоватый, несколько беспардонный, но при этом прямой и решительный. Ужин был недолгим, американец спешил, договорились встретиться на следующий день у него в отеле, — на встрече будет эксперт, и в случае положительного заключения они смогут оговорить условия сделки.

Федор попросил месье Бенедита сопровождать его на завтрашнюю встречу, один он иметь дело с американцем побаивался.

Все шло хорошо, кошмары Федора больше не мучили, но вот скверные предчувствия не отпускали. В итоге, выходя из дома, он прихватил с собой лишь анх, а «Око» трусливо спрятал в тайник. Делая это, он почувствовал, как с его плеч свалилась огромная тяжесть.

Американцу он объяснил, что хочет решить сперва вопрос с «Ключом жизни», тот не удивился и раздражения не выказал. Эксперт, внимательно изучив артефакт, вынес положительное заключение, долго довольно цокал языком, изучая редкую вещицу, и восхищался сохранностью. Американец торговался, но сильно не жадничал, и спустя час Федор стал обладателем весьма крупной суммы. Относительно «Ока» встречу договорились перенести на несколько дней.

Но встреча не состоялась. На следующий день после заключения сделки американец получил плохие новости из дома и был вынужден срочно уехать. Федор не удивился.

А может, не стоит продавать «Око» прямо сейчас? Антиквариат всегда в цене, а уж такие древности тем более, а вот франк становится все менее надежен, об этом постоянно трубят газеты, цены растут, бумажные деньги не становятся надежнее. Быть может, разумнее оставить все как есть, не испытывать судьбу? Феденька так измучился размышлениями, что не выдержал и поделился своими тревогами с Бенедитом. Вывалил ему все как на духу. И про кражу, и про кошмары, и про прочие странности. Бенедит на удивление не поднял его на смех, не осудил за кражу, лишь заметил, что подобные происшествия на раскопках не редкость, слишком велик соблазн. А что касается кошмаров и прочего, он не высказал никаких конкретных суждений, но на следующий день прислал Федору газетную статью из «Дейли Мейл» за авторством некоего Артура Вейгалла. Вейгалл был не просто журналистом, он был знатоком египетской истории, мифологии, искусства, много лет прожил в этой стране, на протяжении десяти лет занимал высокий пост заместителя Верховного советника древностей Египта.

Так вот, в своей большой развернутой статье он разбирал феномен проклятия египетских гробниц, припомнив ряд событий, последовавших после наиболее крупных археологических находок в Египте. В том числе он писал об очень странных событиях, сопровождавших раскопки гробницы Тутанхамона. Вейгалл опубликовал описание похожих случаев, — в частности, произошедшего с археологами Александром Сетоном и Дугласом Мюрреем, а также часто приводимые в прессе городские легенды об ученых, якобы столкнувшихся с необъяснимыми явлениями после того, как они привезли в Англию мумии, и в довершение собственный мистический «опыт» с мумией кошки. Он подтвердил и сообщение Брэстеда о кобре, дав ему подробный комментарий, исходя из мифологии.

Дело в том, что Картер держал в клетке птицу, и однажды кобра пробралась в дом и съела ее. Кобра является священным животным фараонов и истребляет их врагов. Это событие Вейгалл рассматривал как грозное предупреждение археологам. Также он сообщил, что за шесть недель до смерти Карнарвона он наблюдал графа в веселом расположении духа, смеющегося и шутящего, — это было, когда археологи впервые вошли в гробницу фараона. Присутствовавший в качестве зрителя Вейгалл сказал находившемуся там же репортеру Генри Волламу Мортону: «Если он спустится туда в таком настроении, я даю ему не более шести недель жизни». Другим доводом в пользу проклятия, описанным Вейгаллом, стал сбой в электросети Каира, из-за которого во всем городе в день смерти лорда якобы отключилось электричество, что было подтверждено британским комиссаром в Египте фельдмаршалом Алленби. Причины сбоя так и не были установлены. А в Англии в поместье лорда Карнарвона в день его смерти выла любимая собака лорда, которая издохла вечером того же дня.

Федор, прочтя эту часть статьи, после долгих размышлений смог припомнить этого самого Вейгалла, он действительно приезжал к ним в лагерь на открытие гробницы. Феденька промокнул вспотевший лоб.

Но это было бы еще полбеды. В конце концов, Федор и раньше