- Да, госпожа. – Я обернулся.

Она была высокой – не ниже меня. И красивой – это даже маска не скрывала. Напоминала алмаз – не потому что сверкала, а… Алмаз ведь холодный, прозрачный, как капля воды. Но огранка делает его изящным и дорогим. Именно это я чувствовал в незнакомке: роскошь, изящество и… чистоту.

Она рассматривала меня, и улыбка пряталась в её глазах.

- Тогда тебе лучше снять флер, красивый мальчик. Не все здесь способны истинно видеть. Зачем прятать такую красоту?

Я поражённо уставился на неё, а она усмехнулась.

- А… Ясно. Ты, наверное, из Средних миров.

Я оглянулся на Нила – он улыбался сразу троим девушкам, и выглядел слегка не в своей тарелке. Непрофессионально. Господи, о чём я думаю!

- Не пугайся, - повторила волшебница. А кем ещё она могла быть? – Здесь мы никогда не берём силой.

Флейта замолчала, вместо неё заиграла скрипка – слишком резко, мелодия по тону была теперь совершенно другой. Разнузданней, ярче, но без изящества.

Волшебница покачала головой.

- А ведь сама Повелительница, бывает, играет здесь. Жаль, сегодня не её вечер.

- Играет? – вырвалось у меня. Королева? В борделе? Это что-то новенькое.

Волшебница снова посмотрела на меня.

- Конечно. У Сиренитти редкий дар – музыкальная магия. Приходи сюда почаще, и ты обязательно её услышишь. Она последнее время как кошка – перед каждым извращенцем хвостом крутит. На тебя внимание вряд ли обратит, ты нормальный… Хотя блондин… Она любит блондинов. А играет волшебно – чего ещё ждать от королевы Средних миров? Ты умираешь под её музыку и рождаешься вновь. Чистая магия… Не то что это мяуканье, - она поморщилась.

Нил наконец избавился от девушек и повернулся ко мне. Заметил волшебницу, явно понял, кто она. Поклонился – не низко, просто обозначая уважение.

- Госпожа.

- Да брось, хумара, мы все здесь в масках, - отмахнулась та. – Занятный у тебя амулет. Кажется, я однажды его видела на принце-консорте Диане. Несчастный мальчик…

Улыбка дрогнула у Нила на губах.

- Первокурсники, - вздохнула волшебница. – Пугливые… Пойду напьюсь, что ли?

Нил поморщился, а я проводил её взглядом – она плыла сквозь толпу, и перед ней расступались, как перед королевой.

Но она не сияла, значит, это не могла быть Повелительница. Правда же?

- О чём это она? – спросил я, когда мы отошли к фонтану, и Нил схватил с подноса лакея бокал вина. – Кто такой Диан? Она же не прокляла тебя, нет?

Конечно, нет, я бы почувствовал… Наверно.

Нил с показным равнодушием пожал плечами.

- Никто. В смысле, уже никто. Хумара, принц-консорт королевы Сиренитти. Ты не читал о Повелительнице, Эл?

- Читал, но такого я там не помню.

Нил покачал головой.

- У нас добавляется история магии в этом месяце – тебе стоит освежить память. Принц Диан умер… Давно, в общем. Ничего интересного, супруги Повелителей долго не живут.

И умер он, похоже, не своей смертью.

- Поэтому несчастный? – Не знаю, зачем я продолжал этот разговор. Не то чтобы мне было интересно – но это лучше, чем ловить взгляды девушек и чувствовать исходящую от других похоть. Так я мог хоть на что-то отвлечься.

И правда, нужно вернуться домой и сесть за учебники.

- Говорят, они не были счастливы в браке. – Нил задумчиво покрутил опустевший бокал. – Сиренитти долго не могла родить сына – а он был ей нужен по договору с Лионом. Про это-то ты читал? Нет? Эл, ты чего, весь Нуклий и Междумирье это знают.

Ещё бы: частная жизнь монархов и у нас на Острове была горячей темой для сплетен.

- Потом она всё-таки забеременела, а Диан погиб – говорят, его убил Повелитель Лиона. Тогда чуть не случилась очередная война, но как-то обошлось. Тёмная история. – Нил вернул бокал пробегавшему мимо слуге. – Но на всех портретах этот Диан нарисован очень грустным. Особенно на самопортрете. Или как это называется, когда сами себя рисуют? Ох, кажется, я выпил слишком много…

Он снова сжал под рубашкой артефакт и устало улыбнулся.

- Может, тогда уйдём? – с надеждой предложил я.

Нил рассмеялся.

- Ну уж нет! Не раньше, чем найдём тебе спутницу на вечер. Посмотри, как тебе вон та, рыжая? Да, в зелёном платье. По-моему, симпатичная.

Остаток вечера вылетел у меня из головы. Помню, что музыка плыла по воздуху, невесомая и лёгкая, и пахла ванилью. Или не она, а чьи-то духи? Скрипку снова сменила флейта. Гости и работники – отличить одних от других было с непривычки сложно – гуляли, угощались изысканными деликатесами, наслаждались душным вечером Междумирья. Никаких каталогов, никаких бандерш, никакого насилия и отчаяния, которое в борделе на Острове почувствуешь безо всякого артефакта. Только сладкое, как патока, желание – отовсюду.

Через час я поймал себя на мысли, что мне нравится наблюдать за этим праздником удовольствия. Но со стороны.

А вот Нилу было скучно. Когда он отказался от двадцатого, кажется, предложения, я не выдержал.

- Оставь меня и иди развлекись.

- Эл…

- Клянусь, я тебя дождусь. Ты же не думаешь, что я не смогу за себя постоять?

- Я знаю, что сможешь, но… - Конечно, он знал: предположить подобное было бы оскорблением.

- Иди, Нил. Я хочу осмотреться. Один.

Он коснулся моего уха – проверил, на месте ли клипса-змея.

- Снял бы ты флер, Элвин…

Я улыбнулся – а потом неторопливо направился к беседке у фонтана. Увитая виноградом, она располагалась на возвышении, и наблюдать оттуда было удобно. Слушать музыку тоже. Я чуть не заснул на мягком диване, так меня убаюкивали чужие сладкие эмоции. Мягкие, хоть и не такие уютные, как спокойствие Нила. Наверное, где-то в этой патоке было и его желание.

Что ж, пусть хоть один из нас развлечётся.

В чёрном небе уже привычно танцевали звёзды – почти так же красиво, как пары у фонтана. Я наблюдал, ловя себя на мысли, что происходящее кажется мне сном. Ну разве бывают бордели, даже в волшебном мире… такими? Без принуждения. Неужели?

А потом сквозь сладость страсти до меня донеслась горечь. Я сразу понял, что это: страх. Чей-то липкий, ледяной страх буквально подбросил меня в воздух.

Браслет нагрелся сильнее, и страх тут же