— Эй! — кладовщики наконец вспомнили о нём. Экзоскелетчик у выхода вяло шевельнулся, приподнимая станнер. Гедимин помахал листком, оторванным от контейнера, — на нём был чётко пропечатан какой-то длинный номер — и сунул его охраннику. Все три «макаки» обрадованно закивали и замахали на сармата, — похоже, он на этом складе был лишним — и он пошёл дальше по гулкому пустому коридору, на ходу проверяя встроенные приборы и припрятанные вещи. Защитное поле на выходе отключилось, шлагбаум с протяжным писком поднялся; двое экзоскелетчиков в белых, отполированных до блеска «Тилацинах» покосились на сармата, но не двинулись с места, и он вышел на крыльцо, под медленно светлеющее небо и капающий с крыш конденсат. Шероховатый фрил мостовых блестел от влаги, по пустынному шоссе над редкими фурами вторым ярусом скользили миниглайды, стены домов уходили куда-то вверх, чуть не упираясь в серый купол. Возможно, серым было не защитное поле, а небо над ним, — судя по освещённости, день выдался пасмурным.

Смарт на запястье пискнул, разворачивая карту и высчитывая маршрут. Гедимин досадливо сощурился — в городском транспорте он разбирался ещё хуже, чем в современной планировке Ураниума. «Определённо, там везде низкие крыши,» — обречённо вздохнул он, выключая смарт и восстанавливая маршрут по памяти. «И узкие двери. Или люки. Что у них там вообще?..»

— Гедимин!

Он бы так и не заметил Кенена Маккензи — силуэт в серебристом комбинезоне очень хорошо сливался с серебристой обшивкой глайдера — но тот сам окликнул его и шагнул навстречу, заискивающе улыбаясь.

— Hasulwa! — выдохнул Гедимин сквозь стиснутые зубы и двинулся к сармату, сжимая пальцы в кулак. Шлема на Маккензи не было — только нелепого вида шапка, обшитая меховыми полосами, скверная защита от сколько-нибудь серьёзных ударов.

Замахнуться он не успел — Кенен без единого звука рухнул на колени, упираясь руками в мостовую и чуть не утыкаясь меховой макушкой в мокрый фрил.

— Постой! — выпалил он, на секунду приподняв голову. — Гедимин, я всё понимаю. Я даже сопротивляться не буду. Но дай мне объясниться!

Чёрный с зеленью силуэт на углу зашевелился, разворачивая наплечные турели. Гедимин досадливо сощурился, глядя на съёжившегося Кенена. «Место открытое, полиция под боком… Всё предусмотрел, sa hasu…»

— Говори, — буркнул он, чувствуя, как вспыхнувшая было ярость затухает, оставляя внутри пустоту, а на лице — досадливую гримасу. «Любит же он устроить представление…»

Кенен, приподняв голову, искоса посмотрел на него и сел на мостовую, глядя на сармата снизу вверх. «Коп» на углу сделал пару шагов в его сторону и остановился, держа наготове полемёт, — бластеры, как и кинетика, были сочтены бесполезными. Гедимин поморщился — ему одновременно хотелось отвесить Маккензи пинка и взять его за шкирку и поставить на ноги. «Шёл бы он на орбиту Седны…»

— Я всё понимаю, Гедимин, — сказал Кенен, испуганно щурясь. — Но им был нужен «Кецаль». Я бы сдался с превеликой радостью. Но меня за атомщика не примешь даже спьяну. Думаешь, я выбирал между тобой и собой? Они собирались забрать всех инженеров и операторскую смену. И трясти их, пока не выяснят всё до точки. Как думаешь, сколько Айзек продержался бы под сканером? И — как бы ты убеждал суд в своей невиновности с показаниями от всех них… с неоспоримыми свидетельствами?

Гедимин поморщился. Под рёбрами снова заныло. «Расстреляли бы за пособничество,» — опять всплыл в памяти почти забытый суд и раздосадованные взгляды шерифа и прокурора. «И Айзека, и остальных. Это я почему-то сошёл за невинно осуждённого…»

— Чего тебе надо? — угрюмо спросил он, глядя на Кенена. Тот пристально смотрел ему в глаза — и, видимо, что-то подмечал, отчего его собственный взгляд становился всё менее испуганным. Услышав вопрос Гедимина, он проворно поднялся на ноги и изобразил улыбку.

— Надо? — повторил он. — Мне нужен лучший механик в Ураниум-Сити. И ты не преставляешь, как тебя все эти годы не хватало. Все эти новшества — реакторы, стёкла, станции…

Он хлопнул себя по бёдрам и улыбнулся ещё шире. Гедимин молча рассматривал его комбинезон. От «мартышечьих» нарядов Кенена осталась только шапка, — он был одет как сармат, кто-то из подчинённых Ассархаддона — со странными значками на груди, карманами и креплениями-браслетами для мелких предметов, повторяющимся бессмысленным орнаментом там, где не было значков… «Налвэн» — прочитал Гедимин крупный шрифт на широких браслетах, делящих каждое плечо надвое. Посреди надписи блестела золотистая четырёхконечная звезда.

— Я здесь как официальное лицо, Гедимин, — продолжал Кенен, пристально следя за каждым движением его глаз. — Как глава администрации. Командир гетто «Налвэн» — можешь называть меня так… Для тебя, конечно, просто «Кенен». Сегодня твой праздник — думаешь, я забыл?

Он сунул пальцы в оттопыренный нагрудный карман.

— Подарок скромный, но мне показалось, что тебе будет приятно, — он расплылся в широкой улыбке. На его ладони лежали запакованные в прозрачный пакетик цацки. Одну из них Гедимин узнал сразу — и вздрогнул: чёрный диск с радиационным трёхлистником и погасшим счётчиком на другой стороне, такой же, как много лет назад в руках Стивена Марци. Рядом лежали другие — миниатюрные истребители, «джунг», боевой дрон, чёрно-серебристый крейсер за прорыв Стального Пояса… Несколько секунд сармат молча перебирал их, глядя в пустоту. Кенен тихо стоял рядом, убрав с лица нелепую улыбку, и не подавал голоса, пока Гедимин, осторожно зажав награды в кулаке, не спрятал их в «карман» скафандра.

— Что бы там ни сделали с тобой, твоих заслуг никто не отнимет, — тихо сказал он. — Я решил… это будет правильно.

Гедимин взглянул ему в глаза, и Кенен, растянувший было губы в улыбке, снова помрачнел.

— Хорошо. Дальше?

Кенен облегчённо вздохнул.

— А дальше я, как командир «Налвэна», предложу тебе работу и новый дом. Нам очень нужны такие, как ты, — а их, сам знаешь, очень немного. Лос-Аламос по-прежнему не берёт сарматов на обучение, а у меня тут четыре реактора новейшего образца. И если ты думаешь, что кто-то из моих спецов в них разбирается…

Он выразительно хмыкнул