— Джед, а Джед? — осторожно окликнул его Хейз. — Что ты делаешь?

— Нужно, чтобы все пластины опустились одновременно, — отозвался сармат. — Тогда излучение будет сильнее. Реакция… Надо разжечь реакцию. Тогда будет взрыв…

— Джед, — Хейз тяжело вздохнул. — Она не взорвётся, ты понимаешь? Эта штука никогда не взорвётся.

— Взорвётся, — Гедимин смотрел только на камни под рукой. «Где в этом городе госпиталь? Видел же карту…»

— Не взорвётся! — Валентин ударил ладонью по верстаку. — Джед, ты меня слышишь? Там нечему взрываться!

— Взорвётся, — повторил сармат, угрюмо щурясь. «Взрыватели установлю на месте. Это нельзя оставлять на виду. С Хейзом что-то неладно.»

Он собрал пластины руды, обсидиан и фрагменты корпуса и осторожно разложил их по «карманам» скафандра — между слоями ипрона, чтобы самому не облучиться. Валентин молча смотрел на него и болезненно морщился.

— Куда ты с этим, Джед?

— В шахты, — буркнул сармат. «Отправлюсь один. С ним совсем плохо. Завтра с утра пойду в медчасть, — в порту должна быть, может, у них есть флоний.»

— Не надо, а? — жалобно попросил Хейз. — Не ходи с этим в шахты. Сдохнешь же на ровном месте!

Гедимин качнул головой.

— Надо взорвать колонию. Чем быстрее, тем лучше.

Он обошёл пилота и двинулся вверх по лестнице. Голова гудела, что-то под рёбрами неприятно сжималось. «Что он там несёт про обычные камни? Я же чувствую излучение…»

— Ты ничего не взорвёшь. Тебе нечем, — Валентин остановился у матраса, на который опустился сармат, и судорожно вздохнул. — Не ходи. Тебе туда нельзя. Мы придумаем, что делать. Только не лазь никуда, ладно? Чёрт! Куда я раньше-то смотрел⁈

16 сентября 19 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Ополченцы собрались у штаба ещё затемно. Некоторые уже надели броню, остальные набились в помещение и поспешно одевались. Гедимин, присев у стены, проверял реактивный ранец. «Включать на пару секунд, двигаться прыжками. В долгом полёте опять начнутся сбои,» — думал он. Под бронёй лежали разобранные бомбы, и сармату мерещилось исходящее от них тепло. Взрыватели он проверил, пока Хейз спал, — ничего сложного в них не было, труднее всего было соорудить «таймер» из тонких проволочек. Все они должны были порваться вовремя, ни минутой раньше и ни минутой позже… и как-то выдержать натиск гимов, если насекомые пробьются под защитное поле и вскроют корпус.

— Трус⁈ — донёсся из штаба чей-то возмущённый возглас. — Мы каждый день дерёмся с двухметровой саранчой! Но рехнувшийся теск в отряде — это уже слишком! Ничего не говори, Хейз, мы все уже всё слышали. Ты такой же псих, если ему веришь!

Гедимин поморщился. «Взорвать колонию — и в ядерный могильник всех „макак“,» — подумал он, поднимаясь на ноги.

Взвыла сирена, и сармат бросился к кораблю. На ходу он дёрнул рычаг, открывая люки для десантников, и втиснулся на привычное место.

— «Ги Лалиберте»! — донёсся из коммутатора громкий голос коммандера. — Семьсот норд-норд!

«Слишком близко,» — подумал сармат. «Выждать хотя бы два километра…»

…Он влетел прямо в открытый люк и перекатился по палубе, стараясь не выпускать когти. Над головой недовольно заворчали огнемётчики, но люк уже захлопнулся, а корабль развернулся к югу.

— Приём! — разнеслось по глайдеру, и все мигом замолчали. — «Ги Лалиберте»! Три пятьсот норд-норд! Спасайте дрон оповещения!

Гедимин, проехавшись на боку по качающейся палубе, подтянулся и сел к рычагам. Корабль уже развернулся и набирал скорость. Позади бессильно ругались огнемётчики, заменяя почти пустые баллоны. «Три пятьсот,» — щёлкало в мозгу сармата. «Пора уходить.»

— Дрон пропал! — крикнул пилот командиру.

— Вижу, — отозвался тот. — Вперёд!

Он схватил огнемёт и кинулся к пустому месту на десантной палубе. Гедимин тронул тугие ремни на груди и, расстегнув один из карабинов, бросил ненужный ранец под кресло.

— Вижу дрон! — крикнул Хейз. — Твою мать!

Летучая стая гимов сбилась в огромный шар, из которого доносился оглушительный скрежет и визг. Иногда наружу вырывались фуражиры с какими-то обломками в челюстях и тонкой цепочкой тянулись к северу. Гедимин дал сдвоенный залп по шару и, не глядя на пылающее облако, толкнул крышку люка.

— Меня не ждать!

Хейз резко дёрнул штурвал, и сармат, не удержавшись, упал на палубу.

— Джед, не смей, сожрут!

«Hasu!» — потрясённо выдохнул Гедимин, цепляясь за край проёма, — глайдер так болтало, что на ноги было не встать. «Он опять⁈»

— Стой! — крикнул Валентин, разворачиваясь к нему; он придерживал штурвал одной рукой, и глайдер нарезал круги, поливая шарообразную стаю огнём. — Где мозги⁈ Я же ска… Стой, слизь!!!

Гедимин уже высунулся из люка — пока шар был с другой стороны, пора было прыгать, — но руки дрогнули. Грудь сдавило так, что он еле мог вдохнуть. «Слизь,» — повторил он про себя, недобро щурясь, и рывком вышвырнул себя из глайдера. «Hasesh tza fauw!»

Крылья выгнулись под нужным углом, сармата толкнуло в плечи, и он прижал руки к телу, пытаясь продлить прыжок на лишний метр. Что-то ударило в спину чуть выше ранца, и Гедимин услышал треск расколотой пластины. «Кинетика,» — он ошалело замигал, даже забыв о контроле высоты. «Sa hasu!»

Едва коснувшись земли, он прыгнул ещё раз, — нельзя было терять ни секунды. За спиной грохотала и шипела догорающая стая. Со всех сторон была каменистая пустошь, — негде спрятаться, нечем прикрыться. «Сюда бы тот лес!» — с сожалением думал сармат, на лету прикрываясь защитным полем. «Ещё прыжок… а теперь — в овраг и бегом!»

Ему казалось, что он бежит уже целую вечность, то втискиваясь в трещины, то падая на гранит и выравнивая дыхание. В ранце осталось немного топлива — «на обратную дорогу», как думал сармат после очередного падения, криво ухмыляясь. Грохот в небе показывал ему, что он бежит в нужную сторону, — стаи пролетали над ним