отправился в Гасконь в 1371 году и служил там до своей смерти в 1399 году, совершая лишь редкие и короткие визиты в Англию. Друг Генри Болингброка, сэр Джон Норбери, начал свою карьеру в английских компаниях в Бретани в 1360-х годах и в течение следующих трех десятилетий долгое время служил в качестве наемного командира гарнизона в Либурне, Фронсаке и Бресте, а также сражался в составе английского наемного корпуса в Португалии в 1385 году и в свите Болингброка в Пруссии в 1390-х годах. Должно быть, большую часть своей взрослой жизни он провел за границей. Это лишь некоторые из профессиональных военных, чья карьера была зафиксирована, но они являются представителями тысяч других людей, которые были слишком ничтожны или непримечательны, чтобы их жизнь можно было проследить, или которые с надеждой начав карьеру солдата, внезапно завершили ее со стрелой в горле или топором в черепе. "Мы — люди разного сорта, — сказал Норбери португальскому королю, — но все они ищут жизни с оружием в руках и приключениях"[1018].

Примерно такая же картина наблюдалась и во Франции, где ведение войны все чаще поручалось людям, которые занимались этим постоянно. В 1372 году Карл V напрямую оплачивал пятьдесят гарнизонов, большинство из которых находились на границах Нормандии, в дополнение к постоянным армиям, находившимся на границах Кале и Аквитании, и постоянным отрядам бретонцев, генуэзцев и валлийцев. Эти люди более или менее постоянно находились на службе. Пограничными кампаниями руководили капитаны, чьи имена из года в год появляются во французских хрониках. Некоторые из них, как и их английские коллеги, служили королю десятилетиями. Йон де Гарансьер был уже опытным солдатом, когда в 1336 году возглавил французскую военную миссию в Шотландии. Однако он присутствовал на поединках в Сен-Энгельберте более полувека спустя и все еще приводил своих людей в армию короля в 1392 году. Бретонский капитан Морис де Трезегиди был в числе тридцати, сражавшихся в знаменитом коллективном поединке 1351 года. Он был активен и в конце века, когда в составе французской армии сражался против турок при Никополе. Военная карьера маршала Бусико длилась тридцать семь лет, начиная с его первой кампании в Кастилии в 1378 году в возрасте двенадцати лет и заканчивая его пленением на поле битвы при Азенкуре в 1415 году. Аналогичные истории можно найти и среди военных офицеров великих аристократических домов. Ги де Понтайер, ставший маршалом Бургундии, впервые появился в списках военнослужащих в Сентонже в 1351 году и ушел с действительной службы только после неудачного вторжения в Англию в 1386 году. Это были замечательные старики, которых рыцарь Ла Тур Ландри описывал для своих дочерей, путешествующие от одного знатного дома к другому и завораживающие слушателей рассказами о приключениях всей своей жизни. Знаменосец герцога Бурбонского Жан де Шатоморан находился в свите своего господина почти каждый год с 1370 по 1390 год. После заключенного перемирия с Англией в 1396 году он перешел на службу к византийскому императору и исполнял обязанности капитана Константинополя в течение трех лет между 1399 и 1402 годами. Шатоморан дожил до глубокой старости, рассказывая биографу герцога красочные и неточные истории о своем господине, и умер в возрасте далеко за восемьдесят в 1429 году. Карьеру более скромных людей проследить сложнее. Но для этих людей общая картина выглядит примерно также. Такой великий капитан, как Бертран Дю Геклен, мог из года в год привлекать к службе в своей свите одних и тех же людей. Из массы помилований за различные преступления, сохранившихся во французских канцелярских регистрах, становится ясно, что регулярная служба в армии была карьерой, которую выбирали многие мелкие землевладельцы из низшего дворянства. Упоминания об их "долгой службе в войнах" были обычным явлением в таких документах. Этот человек "сражался вооруженным и конным в наших войнах во Фландрии, на границе в Пикардии и в Шотландии с нашим адмиралом". Этот "всегда служил нам и нашим предкам и служил с Дю Гекленом в свое время"[1019].

* * *

Мотивы людей, выбравших жизнь кадрового военного, были слишком разнообразны для обобщения. Стремление к славе, чести и приключениям — постоянная тема литературы того периода. Узы покровительства и зависимости толкали мужчин на военную службу под знаменем какого-нибудь знатного человека. Бегство от долгов, преступлений или домашних неурядиц — все это было важным фактором вербовки в армию. В обеих странах безземельные младшие сыновья часто выбирали жизнь солдата. На службе у французского короля всегда было много знатных бастардов[1020]. Длительное снижение доходов от земельных владений, масштабы ущерба от войн и социальных потрясений в таких регионах, как Пикардия, Фландрия и Бретань, должны были усилить привлекательность военной карьеры.

Деньги были почти универсальным фактором в расчетах людей поступавших на службу в армию. Дневное жалованье французских латников и стрелков неуклонно росло во второй половине XIV века в ответ на трудности с набором и более широкие экономические последствия после Черной смерти, которые повсеместно привели к росту зарплаты. Стандартное жалованье, выплачиваемое французскими военными казначеями за службу в поле, было установлено в 1360-х годах на уровне двадцати су в день для рядового рыцаря, что эквивалентно четырем шиллингам. Рыцарь-баннерет получал вдвое больше, оруженосец — вдвое меньше. Эти ставки, которые были примерно на треть выше тех, что существовали до 1360 года, оставались в силе до 1390-х годов, когда они были снова увеличены примерно на 50%. По сравнению с другими видами оплачиваемой работы, они были очень щедрыми и равнялись доходу с небольшого поместья. Но здесь необходимо учитывать и значительные расходы на жизнь в армии. Латник или арбалетчик должен был иметь собственную лошадь, одежду, доспехи и оружие. Французские войска, которые обычно воевали на своей территории или на территории своих союзников, должны были сами оплачивать свое содержание в походе. Это означало оплату еды и жилья для себя, фуража, соломы и подков для лошадей, а также выплату жалованья и содержания слугам. Эти расходы должны были значительно варьироваться от случая к случаю, но сохранившиеся фрагментарные свидетельства говорят о том, что на них уходила значительная часть заработка солдата.

Более знатные профессиональные солдаты жили лучше. Капитаны отрядов получали, помимо жалованья, фиксированную ежемесячную плату, известную как état, которая служила бонусом при наборе и признаком статуса. Ставка варьировалась в зависимости от достоинства и важности капитана, но в принципе составляла один франк на человека в месяц. Командиры гарнизонов, которые почти всегда были профессионалами, получали еще больше. Например, на границе в Нормандии, капитан из Байе, прослуживший семь лет с 1371 по 1378 год, получал 300 ливров в год, а в тяжелом 1372 году — 400 ливров. Кроме того, к своему жалованию он получил около 1.000 ливров в виде подарков от короля за период службы капитаном, а также имел нерегулярные поступления, в виде штрафов от подчиненных за незначительные нарушения дисциплины