приходился один паж, что означало, что они должны были составлять не менее трети всех крупных полевых армий. Пажи были простыми слугами, которых нанимали для сопровождения на войну. Большинство из них были мальчиками, не имевшими никаких военных функций, чьей главной задачей было нести шлем и копье своего господина в пути, заботиться о его питании и комфорте, ухаживать за лошадьми и снаряжением. Варлеты (иногда их называли gros varlets или, что более показательно, pillards — мародеры), как правило, были по возрасту немного старше, выполняли во многие те же функций, что и пажи, но также носили оружие и считались бойцами, сражаясь рядом со своими господами. Они также выполняли функции фуражиров и охранников лагеря. Варлеты были малообразованными людьми, которые выделялись даже в уродливом мире войны XIV века своей откровенной жестокостью, грубостью и склонностью к грабежу. Вырванные из своих общин для участия в далеких военных кампаниях, они, как правило, получали жалование по окончании кампании и растворялись в низших слоях общества, пока очередная кампания не приносила им шанс получить новую работу. Некоторые служили без разбора на обеих воюющих сторонах.

Жизнь многих из этих людей описана в огромном списке помилований, в реестрах французской королевской канцелярии. Но это были те счастливчики, у которых хватило влияния и денег, чтобы купить прощение. В судебном реестре парижской тюрьмы Шатле, который сохранился за период чуть более двух лет между 1389 и 1392 годами, содержатся биографии большого числа боевых слуг и варлетов, терпеливо записанные секретарем суда в короткий промежуток времени между их арестом за взлом дома или срезание кошельков и смертью на общественной виселице в Монфоконе. Большинство из этих несчастных были выброшены на рынок труда Парижа конца века после Лелингемского перемирия. Жаке де Лимбуа два десятилетия служил варлетом у разных латников, когда его привлекли за кражу четырех экю у своего последнего господина, генуэзского капитана арбалетчиков. Его признание показало, что он был  безродным мелким преступником, живущим воровством и мошенничеством в перерывах между военной службой. Он не возвращался в свой дом в Дуэ с подросткового возраста. Жерар де Сансер, боевой слуга в течение двадцати лет, вел очень похожее существование в перерывах между службой в армиях во Фландрии, Гельдерне и Лангедоке. Жан Пети, привлеченный к ответственности за карманные кражи на улицах, служил в родной Нормандии и участвовал в кампании 1388 года в Гельдерне, пополняя свое жалованье кражами у своих товарищей. Удино Гинье был арестован за проникновение в дом на Монмартре с бандой воров. Оказалось, что он непрерывно служил на войне в течение шестнадцати лет, нося шлем оруженосца в свите виконта Рошешуара. Образ безработного, жестокого и вороватого варлета стала настолько привычным для судей Шатле, что превратился в позорный признак, оправдывающий пытки и смерть и не заслуживающий никакого сочувствия. Жан де Нуайон, неквалифицированный рабочий, привлеченный к ответственности за кражу серебряной солонки, служил в армии всего два раза, и оба раза для того, чтобы заработать денег на содержание семьи. Но этого было достаточно, чтобы убедить судей в том, что он неисправимый рецидивист и они отправили его на виселицу. В конце большинства этих отчетов, после краткой записи о дате, времени и способе казни, стояла обычная пометка для бухгалтера: "мирского имущества не имеет"[1012].

* * *

Все большее значение для обеих воюющих сторон приобретало различие не между благородными и неблагородными, а между профессиональными и случайными солдатами. Филипп де Мезьер выделял три класса воинов: к первому относились дворяне, которые служили только тогда, когда король был во главе своей армии; ко второму — люди, которые постоянно находились на службе против врага; к третьему — недворяне, "даже рабочие", которые освоили профессию солдата и служили за грабеж и плату[1013]. Если опустить некоторые пересечения между категориями, то это в целом точная картина как для Англии, так и для Франции. В конце XIV века первое класс стал уменьшаться в пользу второго и третьего. Более старая традиция, рассматривавшая военную службу как долг, который люди, занятые в основном управлением своими земельными владениями и местной политикой, должны были выполнять в соответствии со своим положением, сохранилась, но уже не была способна обеспечить такое количество обученных солдат, которое требовалось для длительной и изнурительной войны и к концу следующего столетия она практически исчезла. Возвысившиеся лучники, на которых жаловался сэр Томас Грей, и боевые слуги-варлеты, арестованные сержантами Шатле, были профессионалами своего дела, людьми, которые жили только войной и ничем другим. С другой стороны, то же самое можно сказать о трех французских рыцарях, организовавших турнир в Сен-Энгельберте, а также о многих их английских противниках.

Изменения были вызваны отчасти демографическими и экономическими факторами, но главным образом — значительным изменением характера самой войны. Французские авторы того периода различали войну "с господином" и войну "на границах"[1014]. Война "с господином" велась большими полевыми армиями под командованием короля или принца крови, в которых большинство участников были случайными солдатами, служившими выполняя свой долг вассала. Война на границах велась в основном профессионалами, находящимися на постоянной службе. Последние три десятилетия XIV века стали эпохой пограничных войн. Исчезли внушительные армии, служившие по несколько недель в год, которые противостояли друг другу при Бюиронфосе и сражались при Креси и Пуатье. Исчезли великие битвы, в которых государи ставили на кон судьбы наций. Карл V отвоевал большую часть Аквитании в 1370-х годах с помощью небольших элитных конных армий, которые оставались в строю несколько месяцев подряд, зимой и летом. Это была война осад, пограничных рейдов и стычек, за контроль над территориями и ведшаяся войсками, набранными из постоянных гарнизонов и стационарных баз. Их отличительными качествами были выносливость, мобильность, внезапность, быстрая концентрация и рассредоточение. Начиная с оккупации Бретани и Нижней Нормандии до 1360 года английская стратегия медленно двигалась в том же направлении. Некоторое время, после возобновления войны в 1369 году, англичане пытались сочетать стратегию пограничных операций, проводимых с постоянных баз, с возвращением к большим континентальным полевым армиям, которые были столь успешны в эпоху расцвета Эдуарда III и Черного принца. Но у командиров этих армий не было ответа на французскую стратегию избегания сражений и опустошения сельской местности. Они были не в состоянии противостоять непрекращающимся атакам на своих фланги и фуражиров во время продвижения по Франции. По совокупности тактических и финансовых причин англичане после 1381 года полностью отказались от крупномасштабных полевых операций во Франции.

Короли, чье присутствие было главной приманкой для знати, теперь редко выезжали во главе армии в поле. Карл V никогда не командовал своими армиями. Эдуард III предпринял несколько неудачных попыток, но его последняя кампания состоялась в 1360 году. Ричард II командовал армией в Шотландии в 1385 году и двумя в Ирландии в следующем десятилетии, но никогда