Вы просите денег. Что! Такой человек, как вы, работающий над грандиозными проектами… может нуждаться в деньгах? А вы только что провели месяц в месте, где вам ничего не стоило жить!..

Вспомните свою бедную мать. В своих упреках она несколько раз говорила вам, что вы слепы. Приведите мне доказательства обратного. Еще раз, и прежде всего, будьте верны в исполнении своих обещаний.

К письму прилагается проект на 150 ливров… которые вы потратите по своему усмотрению.

Я с нетерпением жду счастливого дня, который успокоит мои тревоги, сообщив, что вы свободны. Как только я узнаю об этом, я пойду возносить благодарность Господу.

А пока, сын мой, со всей любовью, которой я обязан тебе,

Ваш нежный отец, ДИДЕРОТ20

Мы не располагаем ответом Дениса; ему было бы трудно сравниться с этим письмом по благородству.

Его освободили 3 ноября 1749 года после трех с половиной месяцев заключения. Он вернулся домой к жене и ребенку и на какое-то время забыл о мадам де Пюисье. Но 30 июня 1750 года его сын в возрасте четырех лет умер от сильной лихорадки. Третий ребенок, родившийся вскоре после этого, сильно пострадал во время крещения, будучи сброшенным на пол церкви служителем; он умер до конца года. Три рождения, три смерти. Дидро вернулся к своим вечерам в кафе «Прокоп». Около 1750 года Руссо познакомил его с Фридрихом Мельхиором Гриммом, и началась триединая дружба, имевшая определенное значение для литературы. Это был год, когда Вольтер покинул Францию ради Берлина, Руссо написал свое премированное эссе о цивилизации как болезни, а Дидро в проспекте объявил о выходе «Энциклопедии».

Работая над первым томом этого проекта, он углубился в другое психологическое исследование, результаты которого опубликовал (1751) в «Письме о глухих и немых, для тех, кто слышит и говорит» (Lettre sur les sourds et muets à l'usage de ceux qui entendent et qui parlent). Еще не забыв Венсенн, он избежал ереси и получил от цензора (теперь уже любезного Малешерба) «молчаливое разрешение» опубликовать сочинение во Франции без его имени и без опасения судебного преследования. Дидро предложил задавать вопросы глухонемому, наблюдать за жестами, которыми глухонемой отвечает, и таким образом осветить происхождение языка через жесты. Великий актер (ведь Дидро уже был беременен своим «Парадоксом актера») иногда передает мысль или чувство более эффективно через жест или выражение лица, чем через слова. Первые слова, вероятно, были вокальными жестами — звуками, иллюстрирующими задуманную идею. У поэтов выбранное слово имеет не только интеллектуальное обозначение, или значение, но и символический подтекст, или нюанс; оно имеет визуальный подтекст (например, сравните see и gaze) или звуковые нотки (сравните say и murmur); поэтому настоящая поэзия непереводима.

Как обычно у Дидро, рассуждения неустойчивы и беспорядочны, но богаты наводящими на размышления отступлениями. «Моя идея заключается в том, чтобы, так сказать, разложить человека и рассмотреть, что он получает от каждого из своих чувств» (позже [1754] Кондильяк построил свой «Трактат об ощущениях» на этом понятии). Или снова противопоставьте поэзию и живопись: поэт может повествовать о событиях, художник может показать только один момент: его картина — это жест, который пытается выразить одновременно прошлое, настоящее и будущее; здесь был один из зародышей «Лаокоона» Лессинга (1766).

Но к этому времени первый том «Энциклопедии» уже был готов к публикации.

III. ИСТОРИЯ ОДНОЙ КНИГИ: 1746–65

По словам римско-католического критика Брюнетьера, «Энциклопедия» — это великое дело своего времени, цель, к которой стремилось все предшествующее, исток всего последующего и, следовательно, истинный центр любой истории идей восемнадцатого века».21 «Только философскому веку подобает пытаться создать энциклопедию», — говорил Дидро.22 Работы Бэкона, Декарта, Гоббса, Локка, Беркли, Спинозы, Бейля и Лейбница в области философии; успехи, достигнутые в науке Коперником, Везалием, Кеплером, Галилеем, Декартом, Гюйгенсом и Ньютоном; исследования Земли мореплавателями, миссионерами и путешественниками, и повторное открытие прошлого учеными и историками: все эти растущие знания и спекуляции требовали упорядочения для публичной доступности и использования.

Циклопедия Чамберса, или Универсальный словарь искусств и наук (1728), поначалу казалась вполне отвечающей этой потребности. В 1743 году парижский издатель Андре Франсуа Ле Бретон предложил перевести его на французский язык с изменениями и дополнениями, соответствующими французским потребностям. Проект разрастался, пока не достиг десяти томов. Чтобы покрыть расходы, Ле Бретон взял в партнеры трех других издателей — Бриассона, Давида и Дюрана. Они привлекли аббата де Гуа де Мальва в качестве редактора, получили лицензию на печать с привилегией короля и выпустили (1745) предварительный проспект. В декабре они или Гуа де Мальв заручились помощью Дидро и д'Алембера. В 1747 году Гуа де Мальв отошел от дел, и 16 октября издатели назначили Дидро главным редактором с окладом 144 ливра в месяц и попросили д'Алембера взять на себя ответственность за статьи по математике.

По мере работы Дидро становился все более недовольным текстом Чемберса. Об этом можно судить по тому, что он отвел пятьдесят шесть колонок анатомии, которой в книге Чемберса отводилась одна, и четырнадцать колонок сельскому хозяйству, которому в книге Чемберса отводилось тридцать шесть строк. Наконец, он рекомендовал отложить книгу Чемберса в сторону и подготовить совершенно новую энциклопедию. (Издатели согласились, и Дидро (еще не еретический автор «Письма о слепых») убедил искренне ортодоксального канцлера д'Агессо предоставить привилегию короля этому расширенному предприятию (апрель 1748 г.).

Но как это должно было быть профинансировано? Ле Бретон полагал, что книга обойдется в два миллиона ливров; на самом деле она стоила меньше — около 1 140 000; но даже в этом случае, должно быть, было много сомнений в том, что удастся собрать достаточное количество подписчиков, чтобы отдать книгу в печать. Дидро уже заказал много статей и обеспечил некоторые из них для первых томов, когда его заключение в тюрьму в Венсене прервало работу. Освободившись, он посвятил этому все свое время,