в Австралии на французский манер принято называть канаками. Американцев и китайцев привлекло на австралийский континент золото – правда, подход к добыче был у них разным. Американцы, подобно австралийцам и вообще большинству старателей, искали «легкой наживы», то есть возможности добыть много драгоценного металла в краткие сроки. Китайцы же поселялись на приисках, оставленных белыми людьми по причине низкой добычи, и разрабатывали их, выгребая все золото подчистую. Трудолюбие, многочисленность и умение довольствоваться малым делали китайцев опасными конкурентами. Один из членов законодательного совета Виктории сравнивал китайцев с «веревкой, которая мягко ложится на шею и душит насмерть». Взаимная неприязнь привела к столкновениям между китайцами и «белыми» колонистами, столкновения быстро переросли в погромы, потребовавшие вмешательства войск, и потому власти были вынуждены ограничить эмиграцию китайцев.

Фермеры-аборигены в протекторате Паркера, Виктория. 1858

Аналогичная история вышла и с канаками, которых привозили для работы на плантациях сахарного тростника. Канаки были еще более неприхотливыми, чем китайцы, и настолько же трудолюбивыми. По сути, они были готовы работать за еду, кров и мелкие удовольствия в виде дешевой выпивки (с которой у них отмечались крупные проблемы). Разумеется, жители Квинсленда, где находились плантации, встретили канаков в штыки. До погромов дело не дошло, но общественный протест принял настолько выраженную форму, что в конце XIX века власти колонии были вынуждены запретить работу канаков на плантациях, и это при том, что местная администрация была крайне зависима от богатых сахарных плантаторов. Но спокойствие в обществе превыше всего, а около 70 % австралийцев работали по найму, и с ними приходилось считаться.

Преимущества австралийской жизни

Надо сказать, что во второй половине XIX века, до кризиса девяностых годов, работать по найму в Австралии было выгоднее, чем где-то еще. Относительный дефицит рабочих рук обеспечивал хорошую оплату труда, которая в среднем оказывалась выше, чем в Соединенных Штатах или Великобритании (а кое-где к жалованью добавлялся бонус в виде бесплатного трехразового питания). Кроме того, до конца века в австралийских колониях не было безработицы: любой, кто желал трудиться, мог подыскать себе посильное занятие.

В аналогичной благоприятной ситуации находились и предприниматели. Власти всех колоний, пока еще не превратившихся в штаты, делали ставку на привлечение капиталов, поэтому налоги на предпринимательскую деятельность, а также на недвижимость повсюду были низкими, а кое-где могли и вообще отсутствовать. Более того, деятельность по освоению новых земель предполагала определенные правительственные субсидии. «Райскими» такие условия назвать было нельзя, потому что проблем у предпринимателей хватало и конкуренция между ними была весьма ожесточенной, но вести бизнес в Австралии было гораздо проще, чем в метрополии.

Изнанка земельной реформы

Могущество сквоттеров попытались было подрубить земельной реформой, которая имела целью сделать землю доступной для мелких собственников, занимавшихся интенсивным сельским хозяйством (выращивание пшеницы и других культур)[75]. В начале шестидесятых годов XIX века во всех колониях были приняты законы о свободном выборе земельных участков, позволявшие желающим приобретать по доступным ценам до 250 гектаров казенных земель. Предполагалось, что люди массово скупят землю, находившуюся в аренде у сквоттеров, в результате чего вместо одного магната появятся десятки скотоводов. Собственно, именно с этой целью и было установлено ограничение «не более 250 гектаров в одни руки». Но хорошая задумка (то ли намеренно, то ли из-за своей непродуманности) привела к обратным последствиям: используя лазейки в законе и действуя через подставных лиц, сквоттеры получили возможность скупить лучшие из арендуемых ими земель по низкой цене. Мелким фермерам достались самые плохие земли, которые стали для них не столько источником благосостояния, сколько обузой.

Впечатление о том, как нелегко приходилось этим несчастным, можно составить хотя бы по рассказу классика австралийской литературы Генри Лоусона [76] с говорящим названием «Прелести фермерской жизни». Герой рассказа, избравший для себя фермерскую стезю, в результате оказывается в сумасшедшем доме и жалеет только об одном – что он не оказался здесь до того, как решил заняться сельским хозяйством. Трагическое соседствует у Лоусона со смешным: в том же сумасшедшем доме оказывается и разорившийся сквоттер, с помощью разных уловок отнявший ферму у главного героя.

Богатые и влиятельные сквоттеры чинили фермерам-конкурентам множество препятствий, вплоть до поджогов ферм и применения физического насилия. Однако австралийская действительность сильно способствует закалке характеров, так что фермеры старались давать своим противникам достойный отпор и использовали политические методы для защиты своих прав.

Эдвард Уинстенли. Политическая карикатура, критикующая земельные реформы губернатора Джорджа Гиппса. 1845

Власти колоний были вынуждены выступить в поддержку фермеров, на сей раз не только на бумаге, но и на деле. Второй этап земельных реформ несколько исправил ситуацию, положив конец большинству злоупотреблений «столпов общества». Действенным экономическим способом воздействия на крупные хозяйства стало гибкое налоговое законодательство, сделавшее невыгодным сосредоточение большого количества земли в одних руках. Еще дальше правительства колоний пошли во время экономического кризиса девяностых годов XIX века.

Была сделана ставка на обеспечение землей нуждающихся, чтобы они смогли прокормить себя сельскохозяйственным трудом. Разумеется, власти понесли большие расходы, скупая земельные участки, чтобы сдавать их в аренду мелкими площадями по минимальной (зачастую – символической) цене, зато им не пришлось тратиться на содержание обнищавших граждан и удалось сохранить стабильность в обществе, избежав социальных взрывов и потрясений. В результате на начало ХХ века в Австралии наличествовало развитое сельское хозяйство, большая часть продукции которого (в первую очередь шерсть) шла на экспорт.

Демократизация общественной жизни

Что же касается демократизации общественной жизни, то главными показателями здесь были отмена имущественного ценза для избирателей и предоставление избирательного права женщинам. Процесс демократизации растянулся надолго: если в Южной Австралии всеобщее избирательное право для мужчин было введено в 1856 году, а в Новом Южном Уэльсе – в 1858 году, то Западная Австралия созрела для этого только в 1907 году, уже будучи членом Австралийского Союза. Первыми получили возможность голосования на выборах в законодательные советы женщины Южной Австралии (1894 год), а последними – женщины Виктории (1909 год).

Большое значение имело принятие на рубеже веков ряда законов, регулировавших отношения между работниками и нанимателями. Во второй половине XIX века Австралия пережила расцвет профсоюзного движения. Несмотря на то что профсоюзы в то время объединяли в своих рядах менее 10 % рабочих, им удалось добиться введения восьмичасового рабочего дня и достойного уровня заработной платы для своих членов. Какой уровень можно было считать достойным? Такой, чтобы работник мог спокойно содержать жену