— Вы же сами в это не верите, ваша светлость! — Эд говорил громко и раздражённо, — Подстрой мы нападение, анкера бы уже не было в живых. Да я в любой момент мог задушить её подушкой во сне, отравить во время еды, утопить, когда она купалась в ванне…

Я вспыхнула, с ужасом понимая, что Эд действительно мог наблюдать за мной в любой момент!

— Что вы себе позволяете?! — нахмурился тучный регент.

— Вас не обвиняют в подобном предательстве, — женщина-регент выдавила улыбку, — Речь идёт лишь о проступке с вашей стороны.

— Или же о драматическом театральном представлении, — мой регент стряхнул столбик пепла с сигары в массивную пепельницу. — Спасение анкера должно быть щедро вознаграждено и помочь вам продвинуться по службе, верно? Череда нападений на анкеров могла подать вам идею…

— По-вашему, я инсценировал нападение в туннеле? — Эдвард вспыхнул, — Мы с Миротворцем были на волоске от смерти, спасая анкера, а вы подозреваете нас в обмане!

— Не забывайтесь, протектор! — Девятка сверкнул глазами. — Мы ценим вашу службу, но вы, в силу юного возраста, относитесь к ней как к весёлой игре…

— Я немногим вас младше, — тихо произнёс Эдвард. — А в каком-то смысле — неизмеримо старше…

В зале повисла напряженная тишина. Девятка и Эдвард неприязненно смотрели друг на друга.

— Нападение было, — произнесла вдруг я. — Никакая не инсценировка, всё всерьёз.

Тучный уставился на меня. Я в ответ — на него. И испугалась, что вообще подала голос.

— Всё было всерьёз, — повторила я дрожащим голосом. — Эда чуть не убили. Я могу это подтвердить, я сама пыталась драться с ортианцем и даже отвлекла его на несколько секунд…

Регенты принялись переглядываться.

— И, если бы Эд не вытащил меня через лимфу, нас подкараулили бы на станции. Там тоже были мийрийцы с кинжа… со стилетами. Потом я потерялась в лимфе, но Эд меня нашёл…

Высокая женщина-регент резко привстала, опираясь руками на стол, несколько мгновений сдерживалась, потом перевела взгляд на Рейн.

— Сколько табу вы нарушили, Марибо?

— Все, кажется, — девушка пожала плечами. — Хотя постойте, третьего не нарушали, мы её не били! Вы сейчас серьезно спрашиваете о нарушенных табу?

— Не хамите, пожалуйста, — Тройка осуждающе покачал головой.

— Нарушения правил были обусловлены чрезвычайным положением, ваша светлость, — вставил реплику Эд.

— Неужели? — регент Геммы скорчил недовольную мину, — Почему, по-вашему, анкер Геммы сейчас не здесь? Вы ведь и ее защитили! А я вам скажу! Дело в том, что нападения бывали всегда, и они — не повод выводить анкера из материнского мира. Раньше мы обходились без столь кардинальных мер, какие вы решились применить по собственной же инициативе.

— Раньше враг не решался поставить под угрозу безопасность самого слоя. — Рейн скрестила руки. — Да, вы не ослышались. Была применена бомба-аннигилятор. Со встроенным временным исказителем.

В зале вновь повисла гробовая тишина. Несколько присутствующих (включая регентов) от удивления открыли рты.

— С этого надо было начинать, — мой регент взял себя в руки и вымученно усмехнулся, — Технология девятого слоя, не иначе. А кое-кто отрицает!

— Я лишь считаю неблагоразумным принимать все, сказанное ими, за чистую монету, Тройка, — сказал анкер Орта мрачно, — К тому же, регент Геммы прав. Ваше решение привести анкера в Декаду подвергает всех нас определённому риску. Я даже считаю, что вопреки обычаям стоит вернуть анкера на Землю, к ее семье. Переселим их в другой район планеты, дадим документы, деньги, фальшивые личности…

Эдвард бросил на меня быстрый взгляд, потом открыл рот, собираясь что-то сказать, закрыл его, снова открыл.

Я опустила взгляд и прикрыла лицо руками. У меня внутри что-то оборвалось. И ужас произошедшего с новой силой окатил меня леденящей волной, словно пробуждающей от многолетнего сна (который на самом деле длился два дня и был вызван лекарством). Нет, родители не в порядке. И больше никогда не будут в порядке. Больше никогда не будут. Я крепче сжала костяшки, впиваясь пальцами в резную улитку подлокотника, отчаянно укусила губу. Не рыдать, дура, не рыдать…

— Это невозможно, ваша светлость, — произнесла Рейн.

— Невозможно? — Тройка бросил на нее тревожный взгляд, — Почему же?

— Антидекадовцы устроили не одну лишь засаду, — голос Эда стал совсем тихим, — Они нагрянули в квартиру анкера сразу после провала в поезде. Мы ничего не успели сделать. Погибла вся смена, пришедшая на помощь, мы едва справились.

Долго я сдерживалась, но теперь выдержке моей настал конец. Два горячих ручейка потекли по щекам, во рту появился горький привкус слез. Я все ещё крепилась, чтобы не зарыдать в голос, не броситься на пол в истерике, не вырвать себе все волосы от отчаяния, но плечи мои уже дрожали, и я сжимала кулаки и кусала губу, чтобы не закричать от горя.

Многие из присутствующих заметили мою реакцию и смутились, и даже двое в золоте перестали шушукаться и сели ровно.

— Коллеги, боюсь, вы немного забылись, — Тройка поморщился, — Стелла, проводи анкера в ее покои и приставь к ней моего медика, мы продолжим наш разговор без нее.

— Холь, — Девятка обернулся, подзывая юношу-блондина (вероятно, тоже протектора), — Холь, мальчик мой, выставь караул у Врат, пускай проверяют личность каждого вынырнувшего. Докладывать обо всех новостях сюда, в Сердце. Ситуация действительно… нестандартная. Заседание объявляется постоянным, любой может прийти и донести любую весть.

Я лежала на кровати с балдахином, тщетно пытаясь заснуть в отведенной для меня спальне. Непривычно большая, она внушала дискомфорт, даже спальней это помещение назвать язык не поворачивался — хотелось сказать "покои" или "опочивальня". Кровать тут была огромная, старинная, с балдахином над ней. Я читала, что балдахин придумали, чтобы клопы не прыгали на спящих с потолка. Не знаю уж, правда или нет, но я понадеялась, что от таких соседей буду избавлена. Между спальней и коридором была небольшая прихожая, как в номере отеля, имелась и просторная ванная комната. Там, к моей радости, всё было привычно и современно.

Вскоре после того, как Стелла раскланялась со мной, пожелала доброй ночи и удалилась, в дверь постучались. Это пришел врач. Он измерил давление, пульс, посмотрел зрачки, взял кровь для анализа, прописал успокоительное, помазал мои ссадины какой-то бледно-зеленой мазью (в отличие от снадобий Рейн не вонючей, а приятно пахнущей), дал пару ложек сладкого сиропа и откланялся, наказав хорошо выспаться. Вёл он себя так, будто считал меня маленьким ребёнком, нестерпимо сюсюкал разговаривая: «а теперь помажем вавку волшебной мазью и бо-бо сразу пройдёт». Наверное, я бы на него сорвалась, но мазь и впрямь оказалась волшебной — боль мгновенно прошла.

После того ко мне, направленные регентом, пришли три девушки, очевидно служанки.