В приемной вместо секретарши Нины стояла Галя, ксерокопируя что-то на большом аппарате.

— А где?..

— Нина? — заметив меня, Галя помахала мне уже отпечатанными листами с надписью «Меню». — А она решила пойти показать маленькой местную оранжерею, пока я тут печатаю. Сказала, детям запах краски вреден. Так с ней сюсюкалась тут. Я думала, у меня диабет начнется от переизбытка сиропа в ее голосе.

Девушка заливисто засмеялась над собственной шуткой, а вот я ответить ничего не успела. Дверь кабинета директора отрылась, и я услышала Луку:

— Я тебе говорю, Мир, она фейри. Да что там! Она меня догнала, представляешь?

— Марьяна, не убегайте никуда, — взгляд Мирослава был стальным и совсем не вязался с улыбкой, застывшей на лице. — Обсудим ваши уроки.

— Простите, мне нужно найти дочь… — я попятилась к выходу.

Мужчина чуть наклонился, а в следующую секунду буквально перетек в то место, где стояла я, подхватывая меня под руку:

— Я вам составлю компанию в поисках. Лука, что у тебя там дальше?

— Математика, потом все, — хмуро проворчал мальчик.

— Вот видите, Марьяна. На ближайшие сорок минут я совершенно свободен.

Мы шли с ним по школьному коридору. Звонок только-только прозвенел, так что навстречу попалась только пара зазевавшихся учеников, торопившихся в классы.

Мирослав молчал, и я молилась, чтобы это его молчание длилось как можно дольше. Но, похоже, мои молитвы не были услышаны:

— Обдумываете план грядущих уроков? — вальяжно спросил он, заставив меня резко остановиться.

Нужно просто отдать ему пробирку, ведь наверняка ради нее он и устроил весь этот цирк. Вряд ли Антон не рассказал, что она у меня. Так что

вернуть вещицу — и дело с концом. В противном случае, чем дольше мы общаемся, тем выше шанс, что он меня узнает.

Собравшись с духом, я повернулась к нему:

— Мирослав, в прошлую нашу встречу я случайно забрала с собой…

— О, да, — протянул мужчина. — Представьте мою реакцию, когда я узнал, что состав, за который я заплатил миллионы, был буквально у меня в руках, а я его выпустил!

Он говорил тихо и устало, но от его голоса пробивал озноб.

— Извините…

— «Извините» уместно, когда кому-нибудь случайно на ногу наступили, — слащаво парировал он.

По спине прошлась стайка мурашек, но я все же попыталась взять себя в руки:

— Забирайте свою пробирку и…

— Тш… — он вдруг коснулся моего рта указательным пальцем. — Свое я заберу в любом случае.

Его палец скользнул вниз, прочерчивая дорожку от подбородка к шее.

В горле пересохло, сердце застучало сильнее. Я отпрянула, но Барс в тот же момент подался вперед, и я действительно наступила ему на ногу.

— Извините, — произнесла на автомате, ничуть не раскаиваясь.

Барс поморщился:

— Черти с тобой. Куда ты моё спрятала? — прошипел он.

Моя малышка все еще была с секретаршей, но желание избавиться от внимания этого человека было так велико, что первым делом я решила вернуть ему проклятую пробирку.

— Идите за мной, — я торопливо зашагала по коридорам. — И да, я не давала вам разрешения переходить на «ты». Раз уж меня назначают учителем в шестом «Б», то это нарушение педагогической этики — фамильярность с родителями школьников запрещена.

— Так я и не родитель, — я не видела в этот момент лица Барса, но могла бы поклясться, что он ухмыляется.

— Опекун, представитель… можете быть кем хотите — все равно.

Доставая на ходу ключи, я свернула в коридор, в котором уже была видна дверь моей комнаты.

Шаги за спиной стихли. Барс остановился?

И только тут я осознала свою ошибку. Медленно повернулась, неосознанно скрестив пальцы.

В школьном коридоре стало гораздо темнее, несмотря на огромные окна и разгар дня. Словно кто-то в одно мгновение задернул плотные шторы.

— Открывайте дверь, — глухо приказал Барс, застывший в нескольких метрах от меня. Выражение его лица не сулило ничего хорошего.

— Я…

— Отрывайте. Свою. Дверь, — каждое слово было словно приговор.

Ведь я снилась ему точно так же, как и он мне. И если моего лица он не видел, то дверь, за которой я скрывалась последнюю неделю, очевидно, запомнил очень хорошо. И сейчас безошибочно узнал.

Руки и ноги налились свинцом. Я точно не сплю? Может быть, это один из тех снов, где хищнику наконец удалось поймать свою жертву?

Позади раздались шаги и чьи-то веселые голоса. Мирослав оглянулся, а в следующий момент уже оказался рядом с моей дверью. Все, что успела разглядеть, — это тень, мелькнувшая между отправной и конечной точкой.

Посмотрела на свои руки — ключей в них уже не было. Зато они были у Мирослава. В одно мгновение он вставил их в замок. Тот щелкнул и открылся.

— Тебя ведь зовут не Марьяна? Это не настоящее твое имя… — он покачал головой, словно журил провинившегося ребенка. — Кто ты на самом деле?

— Я отдам вашу пробирку, а затем вы уберетесь, — было страшно, но я старалась говорить твердо. — И да, отдайте ключи. Они не ваши.

Прошла мимо него и попыталась преградить дорогу.

— Подождите, пожалуйста, снаружи.

Но Барс с легкостью отодвинул меня и, оказавшись внутри, закрыл за собой дверь.

— Мне кажется, нам с вами о многом надо поговорить, — его голос источал искреннее веселье.

— Нам не о чем с вами говорить.

— Знаешь, я себя сейчас чувствую полным идиотом. Оказывается, я не только многомиллионный состав упустил. Оказывается, у меня в руках было нечто куда более ценное…

Небольшая люстра под потолком начала мигать, если бы сейчас был вечер, мы бы рисковали погрузиться в полную темноту.

— Я не понимаю, о чем вы, — во рту пересохло.

— Неужели? — он сделал вид, что задумался. — И знаешь, теперь тебе придется очень сильно стараться, чтобы убедить меня, что ты взяла состав «случайно».

— Так и есть, я просто растерялась и…

Он подошел почти вплотную. Я чувствовала запах его одеколона — терпкий, дурманящий. Он обволакивал разум, путал мысли.

— С моим кольцом так же было? Ты просто растерялась и стащила его?

— Я в жизни никогда ничего не крала!

— Неужели? — он обхватил