Машина несла нас по усыпанному огнями городу, в приоткрытое окно в лицо дул теплый ветер. Пахло рекой — она текла где-то неподалеку.

Я сидела на переднем сиденье рядом с Азаром и с интересом слушала историю из его детства, как они с кузеном насобирали дождевых червяков и подложили дядюшке Альберту в кровать.

— …Это было в имении моей бабки, мы туда приехали на День основания республики, был большой семейный праздник. А потом, ты представляешь, Алиса прибегает и говорит, что комнату, в которой мы все это устроили, отдали другому нашему родственнику — бывшему военному. Мы детьми его очень боялись. И вот у нас буквально пара минут привести все в порядок — он уже поднимается по лестнице… — Азар рассказывал это так эмоционально, что я невольно представила себя на месте этих детей, которых вот-вот раскроют, и им надо побыстрее замести следы…

Я слушала, не в силах сдержать улыбку, предвкушая их разоблачение. С нетерпением ожидала продолжения, и в голове вставали образы, какими они могли быть, когда были детьми. Такими же шкодливыми, как я когда-то, близкими и понятными.

— …Мы попытались смыть червяков в унитаз, и я не помню уже почему, может быть, слив был забит, но что-то не выходило. И Гера не нашел ничего лучше, чем кинуть в унитаз подожжённую бомбочку… — Азар сделал драматическую паузу. — И тут дверь открывается, стоят наша бабка, дядя Альберт… и еще один наш родственник…

Выражение его лица передавало такую гамму эмоций, что не рассмеяться было просто невозможно.

— …И в это время бомбочка взрывается и разносит половину унитаза…

Город проносился мимо нас, я, смеясь, рассказывала истории из своего детства, и настал черед удивляться и смеяться уже Азару.

Мы выехали на набережную. Справа росли ровным рядом подстриженные кусты. Слева — текла ограненная каменной набережной река.

От детских воспоминаний мы перешли к теме обучения. Я рассказала о своем увлечении дизайном одежды и вспомнила сегодняшний вечер:

— Ты не понимаешь, Валис Рамовски — это легенда.

— Мне все равно, главное, чтобы эта легенда была где-нибудь подальше, — хмыкнул в ответ Азар.

— Ты просто не понимаешь, какое значение он имеет… — не сдавалась я.

— Даниила, эта не та тема, которую стоит сейчас обсуждать.

И вроде бы оборотень говорил мягко, но я заметила, как он напрягся, как раздувались его ноздри и побелели скулы. Наверное, мне стоило замолчать, но внутреннее желание отстоять свою точку зрения стало лишь сильнее. В конце концов, если мое самодельное платье действительно понравилось Рамовски, он мог бы дать рекомендацию для моего портфолио.

— Я могу просто написать ему, спросить…

— Ты не будешь ни писать ему, ни встречаться с ним, — вдруг жестко отрезал оборотень, резко подняв градус своего тона.

Одновременно с этим, кажется, он нажал на газ, потому что пейзаж за окном замелькал с еще большей скоростью.

— Я не понимаю, твой кузен пристает ко мне чуть ли не на каждом мероприятии, и по поводу него ты не сказал ни слова, а тут ко мне подошел дизайнер, про которого я столько всего читала… работами которого так вдохновлялась, учась в университете… — с каждым словом мой тон повышался

— Давай не будем про Георга… — Азар недовольно покачал головой, глаза его при этом что-то сосредоточенно искали на передней панели. — Чем-то воняет…

Я отвернулась к окну. Из-за обиды даже слушать его не хотела.

— …Ты чувствуешь?

Тревога в голосе заставила напрячься. Я покрутила головой, пытаясь понять, что заставило оборотня насторожиться. Кажется, пахло горелым пластиком.

Азар побледнел:

— …Тормоза не работают.

Сказано было безэмоционально, но как только смысл его слов до меня дошел, я вцепилась в подлокотник и широко распахнутыми глазами уставилась на оборотня.

На набережной мы успели развить большую скорость, а впереди крутой поворот.

— Приготовься прыгать! — крикнул он.

— Я не смогу… — отчаянно затрясла головой, надеясь, что у него найдется другой план.

Азар крутанул рулевое колесо, заезжая колесами на газон:

— Нет времени! Чуешь? Двигатель дымит! — отрезал он. — Машина сейчас загорится!

Я ничего, кроме запаха пластика, не чувствовала, но спорить не собиралась. Вот только как он представляет себе мой прыжок?

В следующую секунду оборотень одним движением отстегнул мой ремень безопасности и дернул свой, но тот не поддался.

«Он же заедает у него!» — паническая мысль промелькнула за секунду до того, как Азар открыл дверь с моей стороны.

— На счет «три».

— А как же ты?

— …Три! Прыгай! — рявкнул, и на его руках появились когти, а мышцы вздулись, выдавая начавшийся оборот.

Я с громким визгом ногами оттолкнулась от порожка и неуклюже выпала на росший у обочины куст. Больно ударилась плечом, вся оцарапалась подстриженными ветками, на минуту горло перехватило от шока.

Машина проехала вперед еще добрую сотню метров. Мне показалось, что водительская дверь тоже распахнулась, но вдруг автомобиль развернуло в боковой занос, и в него врезалась идущая сзади машина, вытолкнув на встречную полосу прямо под колеса грузовика. Машина Азара вылетела на тротуар, снесла кованое ограждение, опасно перевесилась с каменной набережной над рекой и зависла. Визг тормозов, звуки ударов, истошные вопли клаксонов, будто застрявшие в ушах — все перекрыл оглушительный взрыв. Огонь вырвался из всех окон, железные ошметки полетели на машины рядом. Люди закричали, а загоревшееся авто Азара подкинуло волной взрыва, оно будто оттолкнулось от стены и рухнуло в реку.