Вот только в шаге от дивана я затормозила. Там сидел не Азар. Другой хорошо знакомый мне оборотень.

С крепко сцепленными в замок руками, бледный, с широко распахнутыми полубезумными глазами, которые придавали его лицу еще более детский вид.

— Георг? — я замерла, отчаянно жалея, что не включила свет в комнате. Теперь не могла разглядеть даже, что можно схватить, чтобы защититься от него.

Если бы он хотя бы попытался встать, я бы закричала. Кинулась бы прочь из дома, пусть даже шансов убежать от оборотня было не много. Но Ибусов продолжал сидеть, стоило ему расцепить руки, они начали мелко подрагивать.

— Я видел новости… что случилось?

— Пришли позлорадствовать? — мой голос сорвался, дав петуха на последних звуках.

Мужчина нервно усмехнулся и запустил пятерню в волосы:

— Если бы хотел позлорадствовать, то написал бы статью, — он на миг прикрыл глаза, улыбка сползла с его лица. — Я связался со своими людьми в полиции. Они не нашли Азара ни живым, ни мертвым. Лишь следы его крови на машине.

Недоверчиво подняла голову. Значит, тело, которое достали спасатели — не его. Пульс участился, и каждая моя клеточка была готова буквально петь. Надежда и вера в чудо — это все, что у меня сейчас было.

— Там… много крови, — мрачно опустил меня с небес на землю мужчина. — Он мог потерять сознание и захлебнуться. После чего тело могло отнести очень далеко, там поворот, и течение в том месте сильное.

— Все равно он может быть жив!

— Может, — кивнул Ибусов. — У полиции возможности ограничены, так что завтра сам привлеку водолазов, чтобы прочесали дно. Плюс осмотрим окрестности.

Медленно кивнула. Несмотря на неприязнь, которую испытывала к этому человеку, я почувствовала к нему благодарность за то, что хотя бы допустил, что Азар может быть жив, поверил в это. Хотя водолазы будут искать явно не того, кого еще можно спасти…

«Азар ведь часто вспоминал о нем, несмотря ни на что, они — братья», — успокоила себя я.

— Расскажи мне, что произошло.

— Я уже все рассказала следователю, который приходил в больницу. Если у вас действительно есть там связи, то вы все знаете. Мне нечего добавить, — пожала плечами. Повторять действительно не хотелось, на все тело навалилась страшная усталость.

— Да, я видел то, что ты подписала, — медленно кивнул Георг. — А Азар тебе ничего не передавал, пока вы были в машине?

— Что, например?

— Не знаю, ты мне скажи. Что угодно, — он говорил какими-то загадками.

— Нет, он мне ничего не передавал! — этот допрос начинал выводить из себя. Я же уже сказала ему, что кроме уже сказанного полиции добавить мне нечего.

— А не в машине? После приема? — пытливо продолжал он допрос.

— Я не понимаю, о чем вы, — как вообще можно думать о том, что было на приеме, после всего произошедшего? Это же словно прошлая жизнь.

— Ладно. Если вдруг вспомнишь что-нибудь, то звони мне, — он вытащил из кармана визитку и положил на журнальный столик. — Ну и вообще, вдруг будет нужна помощь. Какого угодно плана.

Он поднялся, педантично поправил манжеты на рубашке, а затем взглянул чуть исподлобья:

— Это правда, что ты беременна?

Вопрос был неожиданным и застал врасплох. Растерявшись в первую секунду, инстинктивно приложила руку к животу, словно желая самой проверить и понять. Но, кажется, этот жест вышел весьма убедительным, потому что после короткого «да» Ибусов больше ничего не спросил. Лишь кивнул своим мыслям:

— Это хорошо. Но все равно, если что…

Он не договорил и направился к выходу из комнаты. Остановился уже у самых дверей:

— Если я что-то говорю на публику, не обращай внимания.

Он постоял еще с минуту, должно быть, ожидая моей реакции или вопросов. Но их не было. Разве важны все их споры с Азаром на публике сейчас?

Не дождавшись в итоге ничего, Георг вздохнул и скользнул в темноту коридора. Скрипнула дверь.

Мой взгляд тут же метнулся на диван. Там лежал забытый пиджак мужчины. Схватила его и бросилась догонять.

Кажется, между его уходом и тем, как я стояла в дверях, не прошло и пятнадцати секунд, но на улице уже никого не было. Не слышно ни шагов, ни рева мотора. Только пустынная улица одинаковых, уходящих вереницей вдаль домов.

«Ну и куда он делся?» — я поежилась и захлопнула дверь, сразу закрывшись на все возможные замки.

Вот только гнетущее ощущение беспокойства никуда не уходило. Так что на всякий случай проверила еще и все окна на первом этаже. Все были закрыты изнутри.

У одного из окон, выходящего как раз на дорожку у входа, я засиделась особенно долго. Уселась на подоконник и смотрела вникуда.

Быть может, Азар придет?

Так я и уснула, прислонившись к холодному стеклу и накрывшись пиджаком его кузена.

* * *

Я несколько раз чуть не свалилась ночью с подоконника и в конце концов все же нашла в себе силы добрести до второго этажа, чтобы, не раздеваясь, упасть на кровать.

Сон был тяжелым, муторным. Как в тот раз, когда мы отмечали посвящение в студенты с группой в университете. Я то и дело просыпалась, казалось, что меня мутит, а комната вокруг ходит ходуном.

Окончательно проснулась утром от того, что кто-то сел на кровать. На миг перед глазами всплыло лицо Азара, я резко села. Вот только рядом оказалась сутулая спина Амалии.

Я ее не видела меньше дня — а чувство, что прошло лет десять с нашей последней встречи. Так постарело ее лицо из-за серой печати скорби.

— Девочка моя… — увидев, что я проснулась, она распахнула руки, заключая меня в объятиях. — Как же мы теперь с тобой? Осиротели.

Она плакала и причитала, поглаживая меня по голове, приглашая разделить ее боль вместе с ней.

Мои глаза же оставались сухими, несмотря на тяжесть на душе. То ли слез просто не осталось, то ли я все еще оставалась в мире кошмаров, мучивших меня ночью, и не до конца осознала изменившуюся реальность, свалившуюся на меня сейчас.

— Хочешь приготовлю тебе завтрак? — тяжело вздохнув, она отстранилась. — Скажи, что ты больше всего любишь? Хочешь шакшуку?

Я понятия не имела, что такое эта шакшука, но кивнула.

Она попыталась улыбнуться, несмотря на слезы, стоявшие в глазах, промокнула глаза подолом платья.

— Полежи еще, тебе отдыхать надо больше, — пробормотала она.

Я отчаянно замотала головой — какое там отдыхать. Мне не уснуть вовсе. Но все же прилегла на кровать, просто чтобы успокоить Амалию.

Кажется, я закрыла глаза всего на минуту. Хотела дождаться, когда домработница уйдет из комнаты. Но когда вновь их открыла, то солнце уже ярко светило в окно, а часы на стене показывали далеко за полдень.