Поначалу отдельные бойцы восприняли эту затею с подозрением и сразу наотрез отказались, другие, подумав, согласились, а третьи, так не решив для себя, чью сторону принять, промолчали, наблюдая за тем, что из этого выйдет.

И все же, несмотря на такой разброс мнений, у нас все получилось. Стоило только одному подать пример, как потом даже самые ярые скептики, и те полезли в карманы гимнастерок, чтобы достать помятые, замусоленные от частого чтения письма.

Мы откровенно делились всем: и радостью, и горем, и болью, и переживаниями. На душе становилось светлее, чище, свободней. Мы раскрывали друг другу души. Словно тяжелый камень падал с сердца, когда читали вслух письма. Оказалось, что у нас так много общего было!

Ненависть закипала в наших жилах, когда слушали свидетельства очевидцев-ленинградцев, переживших блокаду или рассказы о зверствах фашистов на оккупированных территориях. И наоборот, радовались, и светлый лучик надежды проникал в наши сердца, когда слышали, что в освобожденных районах приступили к вспашке земли, полностью закончив разминирование, а где-то уже и начали первый сев.

Правильно говорят, что боль, разделенная на всех, уменьшается, а хорошая новость – как бальзам на сердце. Последние одинаково приятны всем. Поэтому, если кто-то из наших товарищей получал из дома худую весть, мы всегда находили слова утешения, чтобы хоть как-то облегчить его страдания и переживания, никогда не оставляли его без внимания и поддержки в трудную минуту.

На следующее утро к нам вновь зашел лейтенант Рубан.

– Ну, комсомол, как дела?

– Докладываем: обсуждение книг прошло активно, просим дать еще что- нибудь почитать.

– Вы скоро всю батальонную библиотеку перечитаете! – засмеялся он. – Ну, конечно! Принесу еще!

Мы рассказали ему о нашей затее с письмами. Рубан прищурился и хитро посмотрел на нас:

– А кто говорил, что заняться нечем? А? Не вы ль? А они вон что придумали! Молодцы! Вот это дело! Сегодня же ваш опыт распространим в других вагонах. Здорово придумали!

И, действительно, наш опыт пошел по вагонам. Теперь о нас заговорили только с хорошей стороны, хвалили на совещаниях актива, собраниях, ставили в пример другим подразделениям. А про оброненную когда-то фразу «Спим, едим, да в потолок глядим!» окончательно забыли…

XII. Первая встреча с бандеровцами

28 марта 1944 года первый эшелон прибыл на станцию Ямполь Винницкой области. Несколько дней мы безуспешно прождали другой наш эшелон, пока не поступил приказ на совершение марша.

В 60 километрах от станции действовала группа бандеровцев, поэтому нам была поставлена задача очистить предполагаемый район от бандитов.

К указанному месту мы шли исключительно ночью, со всеми мерами предосторожности и маскировки, чтобы ничем не выдать себя раньше времени. С мелкими группами противника старались в бой не вступать, обходили их стороной. В противном случае все пошло бы насмарку. И, тем не менее, однажды мы были вынуждены сделать это, так как столкнулись с бандеровцами буквально лицом к лицу.

…Минометная рота двигалась на некотором удалении от стрелковых рот. В случае, если вдруг завяжется бой, мы бы все равно успевали привести минометы в боевое положение, развернуть боевые порядки и открыть огонь. Чему-чему, а основной своей работе мы научились основательно.

Впереди по маршруту обозначился лес. Ночь стояла на удивление светлая. Даже в лесу лунный свет хорошо освещал нам дорогу. Дойдя до опушки, мы увидели в одном месте небольшой выступ массива, который можно было «срезать», чтобы сократить путь. Командир роты принял решение двигаться через этот выступ.

Углубившись в него метров на сто, мы внезапно оказались в зоне интенсивного ружейно-пулеметного огня. Ситуация сложилась странная: стрелковые подразделения прошли нормально, а мы нарвались на засаду. Вначале нам показалось, что мы полностью окружены: выстрелы раздавались со всех сторон – в лесу трудно определить истинное направление на источник звука.

– Рота, в бою! – не растерявшись, крикнул Страхов.

Рассредоточившись по лесу за деревьями, бугорками земли, поваленными деревьями, мы заняли оборону. По вспышкам выстрелов, линиям, прочерчиваемым «трассерами», стало ясно, что огонь велся только с одной стороны, а многоголосое эхо, отражая звуки, вызвало у нас иллюзию круговой стрельбы. «Значит, дело не так плохо», – подумали мы.

После нескольких минут боя, который, кстати, выявил наше преимущество и в живой силе, и в огневой мощи, противник стал отходить. Фактор внезапности ровным счетом ему ничего не дал.

Что из себя представляли нападавшие, мы не знали. Вначале подумали, что перед нами небольшое подразделение фашистов: разведка, отставшая от основных сил или засада, выставленная на каком – нибудь направлении отхода главных сил. Но, услышав выкрики: «Получай, москаль!», «Слава героям!», мы поняли, что перед нами бандеровцы. Так состоялась первая с ними встреча.

С нашей стороны потерь не было. Лишь несколько бойцов получили легкие ранения и остались в строю. Зато около двух десятков бандитов навсегда остались лежать на земле. Ими занялись наши разведчики, которые прибыли с подмогой от стрелковых рот.

Этот случай научил нас многому. Мы убедились, что здесь царила иная обстановка, чем в Назрани. Правильно говорили наши командиры в пути следования о соблюдении осторожности, бдительности, постоянной боевой готовности.

Если бы растерялись наши командиры, а мы – замешкались, враги давно бы праздновали свою победу на наших телах.

Теперь мы были готовы к любой неожиданности. Но в эту ночь бандеровцы больше не посмели напасть на нас, потому что получили достойный отпор и поняли: тягаться с нами в открытом бою им попросту не стоит.

Банды Украинской повстанческой армии (УПА) выступали против небольших подразделений, команд Красной Армии. Они нападали главным образом на малые гарнизоны, охраняющие отдельные объекты, коммуникации, уничтожали телефонные и телеграфные линии, убивали партийных и советских работников, проводили террористические и диверсионные акты.

Все эти действия тщательно координировались и направлялись из-за рубежа. Именно оттуда им поступало новейшее оружие, оборудование, материальная помощь, инструкции, направлялись опытные инструкторы, специалисты подрывного дела и организаторы массовых убийств.

В ходе весеннего наступления 1944 г. Красная Армия освободила часть Западной Украины. Советские власти сразу же столкнулись с многочисленными и хорошо вооруженными формированиями украинских националистов. Хотя Украинская повстанческая армия (УПА) официально объявила войну и большевикам, и фашистам, тем не менее именно немцы с августа 1943 по сентябрь 1944 г. передали УПА 700 орудий и минометов, около 10 000 пулеметов, 26 000 автоматов, 72 000 винтовок, 22 000 пистолетов, 100 000 гранат, свыше 1 200 0000 патронов и др40.

На тот период УПА состояла из 4-х групп:

– Северной – в составе 6-ти батальонов, которая охватывала северные районы Ровенской и Волынской областей;

– Южной – 5—6 батальонов в южных районах Ровенской и северных районах Тарнопольской областей;

– Восточной – в составе 3—4 батальонов, охватывала часть восточных районов Ровенской области и западные районы Житомирской области;

– Западной – охватывала часть западных и южных районов Волынской области.

Каждая из перечисленных групп делилась на «курени» (батальоны), насчитывающие до 300—400 человек каждый. «Курень» делился на сотни до 130 человек в каждой, сотни на «четы» (взводы) по 40 человек, а «четы» – на отделения по 10—15 человек.

Общая численность регулярных, т.е. обученных формирований УПА, оценивалась немцами в 80 000—100 000 бойцов. По заявлениям самих украинских националистов она доходила до 400 000 и даже до 1 000 000 человек41.

Нам пришлось иметь дело с противником достаточно сильным, нисколько не уступающим по силе, степени вооруженности, мастерству убивать и вести боевые действия с регулярным частям немецко-фашистских войск.

Ровно за неделю до нашего прибытия в г. Ямполь, 21 марта 1944 года вышел приказ Командующего внутренними войсками НКВД Украинского округа, в котором ставилась задача тщательно и неустанно изучать тактику действий, приемы и методы подрывной деятельности бандеровцев.

По прибытии к новому месту дислокации до нас в части касающейся довели требования этого приказа. В нем говорилось, что «воевать приходится не с неорганизованной кучкой людей, взявших в руки оружие, толком не умеющих с ним обращаться, а с сильным, опытным, жестоким, не знающим пощады к коммунистам, врагом. Поэтому ни у кого не должно возникать иллюзий на этот счет».

Благодаря этому документу, наши знания