«Улов» оказался очень богатым и полезным. Было ясно, что боевые действия и борьбу против подразделений и частей Красной Армии оуновцы ведут не без помощи и поддержки своих зарубежных покровителей.

Подтверждением того, что в Печарном у бандеровцев были свои люди, выполняющие не только функции информаторов, но и активно помогающие им в вооруженной борьбе, служил список пленных, захваченных в ходе боя. Интересен тот факт, что возраст бандитов был размномастен: оуновцы в свои сети затягивали всех – от мала до велика:

1. Игнат В. – 57 лет, из главарей.

2. Василий О. – 19 лет.

3. Александр М. – священник села Печарное, захвачен на мельнице, откуда вел огонь из пулемет (как тут не вспомнить христианскую заповедь: «Не убий!» – прим. авт.).

4. Степан С. – 13 лет.

5. Лентий С. – 29 лет, помощник господарчего47.

6. Григорий К. – 56 лет, возглавлял домашний узел сопротивления.

7. Артем Д. – 40 лет, из главарей.

8. Антон Е. – 33 года, возглавлял домашний узел сопротивления.

9. Ион К. – 60 лет, господарчий.

10. Петр К. – 60 лет, бывший староста»48

Командиры подводили итоги первого крупного боя с бандеровцами. Его результаты окрылили нас: более 60 бандитов убиты, 37 взяты в плен, захвачено огромное количество оружия и боеприпасов. И, наконец, разгромлено еще одно «осиное» гнездо.

С нашей, солдатской точки зрения, казалось, что все было сделано правильно и удачно. Но, на самом деле, почивать на лаврах было еще рано, ведь многих обстоятельств мы попросту не знали, а судили об увиденном «со своей колокольни».

На состоявшемся сразу же по возвращении батальона с операции совещании офицеров были подробно рассмотрены ее уроки и выводы, тщательно проанализированы как положительные стороны, так и недостатки, упущения. Затем обстоятельный разговор произошел и на партийном собрании батальона, на котором мы, секретари комсомольских организаций, присутствовали в качестве приглашенных гостей.

В хорошую сторону отмечалась дисциплина, находчивость бойцов, высокое качество их действий, стремление бить врага, не считаясь с трудностями, опасностью для жизни. Но результаты операции стали бы еще весомее, говорили в своих выступлениях офицеры, если бы в ходе ее подготовки и проведения были учтены некоторые моменты: во-первых, при совершении марша не всегда соблюдалась маскировка, во-вторых, отдельные командиры в ситуациях при резком изменении обстановки терялись и не могли быстро принять правильное решение, отчего их подчиненные, видя смятение в глазах командиров, не знали, что делать. До паники, конечно, дело не доходило, но, к примеру, выскочивший внезапно из дома бандит с винтовкой или автоматом наперевес, с криком: «Получай, москаль!» или «Слава героям!», мог на какое-то время вызвать в душе нашего воина замешательство. Многие из нас еще не были психологически полностью готовы к встрече с бандеровцами.

И, наконец, в- третьих, связь и взаимодействие между боевыми порядками не всегда поддерживались постоянно. Увлекшись в лесу погоней за какой-то группой, бойцы сами иногда оказывались в окружении оуновцев и нашим ребятам приходилось прикладывать немало усилий для того, чтобы с честью выйти из создавшегося затруднительного положения. Это, кстати, была одна из хитростей бандитов: заманивать группы «москалей» подальше в лес и там уничтожать.

Разбор действий был очень строгим. Ни одна мелочь не упускалась из виду. Как говорил наш ротный: «Только дураки учатся на своих ошибках, но не грех иногда это делать и самим, чтобы в следующий раз на твоих ошибках не учились другие». И он тысячу раз был прав: чем меньше ошибок мы допускали, тем лучше становились наши результаты в будущем, тем меньше нас ругали и критиковали на всевозможных собраниях, совещаниях. А главное – люди были целы, потери сводились к минимальным.

Вся наша жизнь делилась на два периода – до операции и после нее.

Первая часть была заполнена подготовкой к ним, вторая – разбором операций. Поэтому в расписания занятий постоянно вносились корректировки, с учетом уроков и выводов, извлеченных из предшествующих схваток с оуновцами.

Например, по политической подготовке изучались темы: «Украинско-немецкие националисты – пособники Гитлера, злейшие враги украинского народа», «Наши задачи в борьбе с вооруженными бандами УПА»; по боевой подготовке – «Разведка населенных пунктов», «Разведка в лесу», «Разведка оврагов, балок, теснин», «Действия дозоров при осложнении обстановки», «Действия групп разведки, охранения в лесистой местности, населенных пунктах» и т.д., то есть наша учеба носила практический, прикладной характер.

С целью создания на занятиях обстановки, максимально приближенной к боевой, использовался метод двухсторонних действий, при котором занятия по тактической, специальной подготовке проводились в форме мини-учений.

Одно подразделение обозначало противника и поступало так, как и предписано было действовать противнику в соответствии с наставлениями, боевыми уставами, составленными стратегами и тактиками ОУН. Другое – руководствовалось нашими правилами и способами ведения боя. Кое в чем и нам приходилось изменять стереотипы и шаблоны в мышлении, действиях, порой отходили от строгих правил, требований боевых уставов, что нередко вызывало возмущение и недовольство со стороны вышестоящего командования. Строгое и точное соблюдение статей уставов рассматривалось им как высшее проявление дисциплины боя, а «самодеятельность» всячески пресекалась, считалась «грубейшим нарушением уставов и расценивалась как невыполнение приказа командира».

Прекрасно зная это, а также несовершенство отдельных положений наших боевых уставов, бандеровцы часто навязывали нам такие условия, которые ставили нас перед выбором: либо соблюдать требования уставов, но при этом заранее спланировать большие потери, либо действовать по обстановке, отходить от существующих канонов, но при этом сохранять боеспособность подразделения и впоследствии наносить противнику поражение.

В апреле 1944 года к нам поступила «Выписка из краткого указания по организации и проведению боевых операций подразделениями войск НКВД против банд УПА в западных областях Украины».

Она содержала обзор передового опыта боев с бандеровцами и раскрывала основные способы и методы борьбы частей Красной Армии и НКВД против оуновцев, но особенно подробно в ней говорилось о способах возведения укрытий и маскировки бандитов.

Устройству тайников в УПА всегда придавалось большое значение, так как оуновцам часто приходилось покидать места своего обитания и жилья, прятаться в лесу, чтобы затем внезапно наносить свои удары по подразделениям Красной Армии и НКВД, совершать разбойничьи налеты и набеги на города и села и так же скрытно уходить от преследования.

Бандиты строили свои убежища в земле. Вход тщательно маскировался в сараях, хлевах, под складируемыми материалами (солома, мусор, доски, навоз, сено, поленницы дров и т.д.). Располагались они обычно в непосредственной близости от жилых и хозяйственных построек или в небольшом удалении от них на случай внезапного бегства из села. Входы и выходы также маскировались под колодец, уборную, заросли кустов, выходили в овраги или скаты высот. А иногда на крышку люка просто ставили ящик с землей, в котором росли цветы, складировали картофель, табак, капусту, пшеницу и другие сельскохозяйственные культуры.

Почти все убежища имели запасный выход в сторону, наиболее выгодную для побега, воздух поступал через вентиляционные трубы и отверстия, которые на первый взгляд легко можно было принять за ствол дерева или пенек.

Если спуститься внутрь убежища, то вначале попадаешь в центральное помещение, из которого во все стороны тянутся коридоры, имеющие форму изгибов. Делалось это для того, чтобы брошенная туда граната при разрыве не причиняла бандитам большого вреда.

Имелись случаи, когда убежища устраивались непосредственно в домах, для чего использовали промежутки между стеной и печью, с лазом через саму печь, погреба, чердаки. Строились в них фальшь – стены, за которыми находились глухие комнаты.

Гораздо труднее было отыскивать убежища, устраиваемые вдали от жилых построек: в лесу, оврагах, кустах. Выходы из них маскировались тем же самым способом и с применением тех же материалов, что и в селе.

Самым уникальным способом маскировки, который довелось нам увидеть, было то, которое находилось на склоне горы, а вход – под ручьем. Шумящая и пенящаяся вода текла по крышке люка, и ни у кого не могло возникнуть мысли о том, что она скрывает бандитскую тайну. Люк был настолько герметичным, что внутри схрона всегда было сухо.

Горы, дремучие и непролазные чащи тоже являлись удобным убежищем для оуновцев, стремившихся во что бы то ни стало помешать восстановлению Советской власти в освобожденных районах Западной