— Я не помню. Я хочу домой.

— Хватит нести чушь, Хана, — Трип кладет ладони ей на плечи и встряхивает. — Тебе лучше начать вспоминать. Грег приехал сюда не просто так…

— Что это за причина, красавчик? — выходит на свет Шрам.

Трип резко поворачивает голову, и когда он видит моего напарника, опускает руки.

— Что ты здесь делаешь?

— Одна из причуд Гамильтауна — люди звонят мне, когда дети плохо себя ведут в лесу. Если я с этим не разберусь, они вызовут полицию.

Трип сжимает челюсть, когда смотрит на подростков у костра, но так же быстро выражение его лица превращается в его чертову отстраненную улыбку.

— Похоже, сегодня мой счастливый день. Было слишком рано ложиться спать, и мы с Ханой решили прокатиться. Пойдем, Хан. Я отвезу тебя домой.

Трип протягивает ей руку, но Хана отшатывается от него.

— Нет, спасибо. Я не хочу ехать с тобой. — С ее губ срывается безумный смех, сдувающий прядь волос с ее глаза. — Бла-бла-бла, столько вопросов. С тобой больше не весело.

Шрам бросается вперед и подхватывает ее, держа за плечи. Хана немного пошатывается и трясет головой, словно пытаясь прояснить зрение. Он берет ее за подбородок и сильно хмурится, глядя ей в глаза.

— Это ты. — Ее голос становится нежным, и Хана улыбается, мило моргая. — Я не знала, что ты придешь на вечеринку. Ты симпатичный.

— Ты обдолбана в хлам, — рычит он в ответ.

Волчьи глаза Шрама устремляются на Трипа, который тут же поднимает обе руки.

— Я этого не делал. Хана — взрослая девушка. Она сама покупает себе наркотики.

Выражение лица моего напарника мрачнеет, и он смотрит на меня.

— Я забираю ее домой.

С этими словами он берет Хану под руку и ведет ее прочь из сарая. Проходя мимо группы детей, он окликает их, приказывая разойтись по домам.

Один взгляд на него, и они тут же разбегаются, оставляя меня наедине с Трипом.

— Ты подбросишь меня до особняка.

Он раздраженно и драматично взмахивает рукой.

— С удовольствием.

Пока мы едем к особняку Хью, я изучаю своего водителя.

— Ты сказал, что вы приехали сюда по какой-то причине? Что это может быть?

— Конечно, чтобы узнать, что случилось с девочками. Я жил у них последний месяц, пока моя мать была… в перерыве между помолвками.

Я уверен, что ни на один вопрос не получу от этого парня прямого ответа, но одно я знаю точно.

— Если ты умный, в чем я не уверен, то будешь держаться подальше от Ханы. Мой напарник проявляет к ней интерес, а он не всегда соблюдает границы дозволенного.

— Понял, — категорично говорит Трип, и добавляет себе под нос. — У него и так дел по горло.

— Что это значит? — я скашиваю на него глаза.

— Насколько хорошо ты ее знаешь?

— Если тебе есть что сказать, лучше скажи.

Его глаза скользят по мне, и он качает головой.

— Слушай, я не люблю говорить плохо о ком-либо, особенно о подруге, но Хана — потребитель. Если твой страшный напарник умен, он будет иметь это в виду, или она будет использовать его так же, как использует всех нас.

— Как она это делает?

— В моем случае это деньги. Хана получит доступ в ее траст только через несколько месяцев, а она должна мне много денег. Она многим людям должна немало денег.

— Насколько я понимаю, ей это пойдет на пользу.

— Может быть. — Его тон задумчив. — Хана любит играть в азартные игры и пить, а еще она любит забывать. Спроси ее завтра, что произошло сегодня вечером, и ты поймешь, что я имею в виду. Это опасное сочетание. Даже Блейк не может прикрыть ее, как бы она ни старалась.

От его слов у меня сжимается горло. Мне не нравится, что он говорит о Блейк или о мысли о том, что она покрывает дерьмо ради своей сестры.

Мы подъезжаем к дому, и Трип ставит машину на стоянку, опрокидывая невидимую крышку, прежде чем вылезти из машины.

— Вот и все, Детектив. Приятного вечера.

— Подожди, — я вылезаю и ловлю его за худую руку, прежде чем он исчезает в доме. — Не давай Хане наркотики. Блейк хочет, чтобы ее сестра была чиста.

— Полегче с руками, — Трип вырывается из моей хватки. — Я же говорил тебе, никто не контролирует Хану, ни я, ни Блейк, ни даже твой страшный друг. Она делает то, что хочет — и наркотики в том числе.

Он уходит в восточную часть дома, а я поворачиваюсь лицом в противоположную сторону. У Шрама есть Хана, и я уверен, что он способен позаботиться о ней, даже после всего, что мне рассказал Трип. Шрам не раз проходил через ад и выходил с другой стороны.

Сегодня с ней все будет в порядке, а я буду в раю.

* * *

Поднявшись по лестнице, я пробираюсь по широкому коридору западного крыла. Свет, пробивающийся из-под двери в конце коридора, подсказывает мне, какая комната принадлежит ей.

Постучав в дверь, я колеблюсь. Мы с Блейк знаем друг друга довольно давно, но, возможно, мы действуем слишком быстро. Моя нерешительность исчезает, когда дверь распахивается, и она смотрит на меня широко раскрытыми яркими глазами.

На ней белая кружевная ночная рубашка, волосы распущены по спине. Она улыбается, и я окидываю взглядом ее сексуальное тело, ее пышную грудь и округлые бедра.

— Черт возьми, девочка. Ты выглядишь так хорошо, что хочется съесть.

Блейк издает тихий смешок, приподнимается на цыпочки и обнимает меня за шею. Ее подбородок приподнимается, и ее губы касаются моих.

— Хорошо, что я есть в меню. Почему ты так долго?

— Кое-что произошло. (прим. тут небольшая игра слов, также это можно перевести как «поднялось/выросло»)

— Я чувствую это у себя на животе, — Блейк скользит рукой вниз, поглаживая растущую выпуклость у меня в штанах, и я обхватываю ее щеки ладонями.

— Ты почувствуешь это в своей маленькой сладкой киске. — Мои губы касаются ее губ, прежде чем сомкнуться над ними и раздвинуть их.

Из ее горла вырывается стон, и я наклоняю ее лицо в сторону, чтобы углубить поцелуй. Впиваюсь пальцами в кожу ее щек, и поворачиваю ее тело так, что она оказывается спиной ко мне. Скользя руками по ночной рубашке, я приподнимаю ее груди, разминаю их пальцами и пощипывая кончики.

Ее рот отрывается от моего, и Блейк с тихим шипением опускает голову на мое плечо.

— Продолжай так делать.

— Ты очень чувствительна. — Мои губы